— Надо такое вот, — я ткнул в плитку, красивая, зараза, — в каталог включать. Может, в Новгороде или ещё где понадобиться. Всё хлеб.
— Да мы уже о том подумали, только каталог отдельный будет, и расценки, — сказал Лис.
— Ты-то, кстати, чего не в гараже? Или не придумал, чего делать?
— Да какой там, — замахал на меня Лис, — там у меня занавески шьют, твоя, кстати, супруга тоже. Меня и выгнали.
— Ну пойдём тогда по цехам, посмотрим, как дела продвигаются.
Двинулись в сторону судостроительного. Там на стапеле стоит «Варяг», модернизация у него, а рядом — копия посольского судна, по весне спускать будем. Оно деревянное, без отделки корпуса. Внутренности чуть другие — нам десант высаживать конный не придётся. Через трап всё спустим. Сели прямо на судне обсуждать будущий поход торговый по озеру. В него я тоже пойду — посмотреть своими глазами на всё, Златобора правильно наставить, он уже полностью в наш коллектив вписался и гражданство получает. Рюрик освободил его от должности мытника, вот и старается теперь бывший Инспектор познать таинства письма и счёта московского, чтобы экзамен сдать. Проговорили долго, состав товаров обсуждали, процесса обмена, картографию. Потом пошли к дому Лиса. Мне надо с супругой вопрос с Вовкой решить, с его участием в наших совещаниях.
Нашёл Зоряну у Лиса в гараже, там кружок кройки и шитья. Забрал жену, повёл за пределы крепости. Вывел на нужное мне место, поставил.
— Озеро видишь? Ага, подмёрзло… А место это помнишь? Нет? Костёр тут здоровый недавно был…
— Когда боярских людей сжигали, точно! Вспомнила! Ты к чему это?
— А помнишь, любовь моя, почему мы их тут сжигали? Сынка его, избалованного, что род свой ставил поверх всего и родовитостью своей бахвалился? Помнишь?
— Ну, помню, — пожала плечами Зоряна, — мерзкая семейка…
— Ну а чего мёрзкая-то? Нормальная. Дед боярин был, почитай, отец — тоже, вот и сын боярин, родовитый значит..
— Ну так человек то плохой! — сердито топнула супруга, — Какая разница, кто у… него… отец…
Закончила жена почти шёпотом.
— Думаешь, и Вовка может таким стать, плохим? — после долгой паузы промолвила тихо Зоряна.
— Я этого не говорил. Станет таким, как мы его воспитаем. Не больше и не меньше. Только вот никто не знает, что из это выйдет. Отец того сынка- мажора тоже, наверно, старался для сына, к боярству готовил, ни в чем не отказывал да при себе держал, учил да с самыми благими намерениями воспитывал. Ну вот и развеяли мы его прямо тут. А сынок в кандалах к Рюрику отправился, на суд. И тут, кстати, не только в Вовке дело. У него дети будут, их тоже выделять станем? Больше давать, чем остальным? За что? За то, что Игнатьевы? Задерут нос, станут прав себе требовать, почувствуют себя лучше чем другие просто потому, что род у них знатный. Найдётся ещё один, такой как я, и упокоит потомков наших, за чванство да гордость непомерную. Или хуже того, в дружки-приятели набиваться народ станет, лебезить перед ними, возносить на пьедестал, безгрешными считать и правыми во всем, тогда вообще пиши пропало, такие чудовища получатся.
— И что ж теперь, в чёрном теле его держать?
— Ну это-то другая крайность, нет в этом смысла. Помнишь, я вам про выборы рассказывал?
— Помню. Блажь это…
— Нет, не блажь. Это предохранитель, как на паровой машине, чтобы идиоты да родовитые, что кичатся предками своими, а у самих ума ноль, не лезли в главные! В Государи да министры! Сейчас ты попросишь Вовку таскать на совещания, потом другие подтянуться со своими детьми, из наших, из Игнатьевых. Получиться такой себе кружок для избранных, куда другим хода нет…
— Ну и что тут плохого? — не понимает Зоряна.
— А то, что потом ты его на должность управляющую поставить попросишь, родную-то кровиночку, чтобы топором не махал, а в тепле и уюте сидел. Потом — вместо себя оставить попросишь, да и другие так сделают. Поколение пройдёт — Игнатьевы тут всем продолжат заведовать да своих детей в тому же готовить. Ещё одно — и будет у нас, как в Европе, король, наш с тобой потомок, да знать — его родственники. Только вот сможешь ты мне гарантировать, что при таком раскладе достойные люди попадут в государи да министры? В военачальники? Может, внук мой захочет себя науке посвятить, а его силком на трон потащат, по роду ему положено будет. И государь хреновый выйдет, и сам внук — несчастным. И остальные озираться будут, недоброе думать. Мол, написано в Законе, что все равны. А тут получается, что некоторые ровнее, и как человеку умному да умелому подняться? Зачем тогда всё это? — я обвёл рукой московские стены, — Пойдут таки дальше счастья искать, государство ослабеет, а то и заговор создадут, да сами на трон сядут, наших с тобой внуков порешив. Чтобы такого не было придётся народ гнобить, оружие да военное дело только избранным, остальных — под шконку. Да озираться по сторонам постоянно, нет ли заговора? Потом всё дальше пойдёт, крепостное право и право первой ночи, показательные казни для бунтовщиков да революции. Ты бы так жить хотела?
— Нет… — тихо промолвила жена, потом вскинулась, спорить стала, — А вдруг по-другому будет, хорошо?
— Неа, не будет. Встанем на путь передачи власти по родству — конец будет один. Я тебе примеров кучу приведу. Был в своё время государь, Николай Второй звали. Может, и человек хороший, да вот правитель отвратительный из него получился. Тоже по родству на самую вершину влез, а его потом со всей семьёй убили, да кислотой залили, чтобы памяти даже о них не осталось. Другой был, Иван Грозный звали, тот потомство после себя не оставил, и вся
