достроенной каменной стеной, под покровом ночи. Бились, к слову сказать, в перчатках и каппах, без травм. Запасы бумаги на складе уменьшились — две артели за драку «сидят» неделю по «административке», выносят нужники и убирают территорию. Их допрашивает Добруш — у него сценарий остросюжетного представления на базе этих событий готовится. Вышли пацаны с «отсидки», задумались, и решили договориться. Первый монопольный сговор в Москве случился также под покровом ночи, а утром ценник на рулон взлетел на все максимально возможные тридцать процентов, причём у обеих мастерских стоимость оказалась одинаковая. Народ зароптал, но даже отеческие увещевания, при помощи ремней, не сдвигали цену вниз.
И тут на сцену выхожу я, на белом коне и весь в белом. В смысле, с ещё одной артелью, из более мелких детей, в том числе наших и мурманских, и выдаю на том же оборудовании на тех же условиях товар по «госцене». У «монополистов» паника — продажи пошли вниз, почти в ноль. Затоваривание склада, долг, из которого еле выпутались обе артели, опять растёт. У ребят депрессия, больше делом никто заниматься не хочет. Невзначай начинаю накидывать идеи. Вроде как между делом, но так, чтобы слышали. Мол, отрывается бумага неудобно, надо бы чтобы лучше рвалась, аккуратнее. Одна артель услышала, на бумаге появилась перфорация. Баланс между тремя артелями устанавливается в пользу бумаги с перфорацией по цене чуть выше государственной. Остальные грустят — даже мои в долги влазить начинают, и смотрят на меня недовольно, мол, чего нам не подсказал?
Подсказал, начали делать тоже с дырками. Пришла первая артель, «изобретатели» перфорации. У ребят обида — почему «их» идею раздали всем? Ткнул носом в Законы — там русским по белому написано, изобрёл чего — сдай в казну, за это выплаты небольшие со всех пользователей этой идеи тебе идти будут. А вы не оформили патент должным образом, вот и страдаете теперь.
Перфорированной бумага стала у всех, опять кризис перепроизводства. Но теперь мне «мои» тащат патент — документ на технологию пропитки бумаги ромашковым отваром. Зачем та бумага нужна я всем объяснил, для гигиены. Вот кто-то умный и догадался дезинфекционный раствор ромашки в продукт добавлять. Ну раз мы этой жидкостью мелкие раны обрабатываем от микробов, знать, и в бумагу её можно, с той же целью. Потекли перерасчёты. По выработке — у всех одинаковое количество, качество — сходное, цена — почти равная, а по прибыли мои выигрывают, за счёт патентных отчислений!
Вторая артель тянет другой проект. Надо бы бумагу в какую-то более плотную упаковку помещать, а то сыреет быстро. Им — патент, сырьё, выплаты за использование технологии с других артелей, теперь ситуация чуть выправилась. Третья, по иронии судьбы та самая, «хитрая», сидит на бобах, работают в ноль. Тоже выкрутились — начали тубус делать, внутренний. Опять стабильные минусы у всех. А потом началось нечто странное. «Хитрая» артель, начала показывать маленькую прибыль! И уверенно так! Начались разборки, думали зарплату, зажимают. Оказалось, все веселее — они ширину бумаги уменьшили и вышли в плюс! Остальные под это дело тоже начали играться шириной и длинной рулона! Указом для артелей установили «госцену» по площади рулона, опять все загнивают без прибыли. Я решил, что самое время подлить масла в огонь, и объявил тендер на закупку бумаги для государственных нужд.
Пацаны наши не промах, начались подкаты с целью подкупа, обещания поделиться прибылями, упование на родственные связи и прочая коррупция. За что, собственно, опять на пять суток сели все, даже моя артель, третья. Каждый решил в дележе «вкусного» заказа поучаствовать. Отсидка помогла — тендер провели честно. Опять артели сидят по уши в долгах, тендер распределился по всем трём равномерно. Но пацаны выкрутились. На этот раз отличилась «хитрая» артель — я на бараках обнаружил расклеенные листки с довольно натуралистично изображённым процессом хм… использования туалетной бумаги. Две картинки, на одной мужик кривится весь и страдает, на другой — радостный такой, счастливый. И надпись — «Покупайте нашу бумагу!». Правда, в надписи куча «ашипак». Нашли художника, ему премию за рацпредложение и штраф — за неграмотность. Как раз в ноль пацан вышел — нечего тут «олбанский» язык распространять. А листок — тема хорошая, реклама — двигатель торговли.
Рекламными материалами, на которые уходил бюджет артелей, вгоняя их в ещё большие долги, покрылись все свободные поверхности в городе. Народу грамотного полно, рекламщики состязаются в творчестве, листки все веселее и краше. Даже додумались до «спама» — начали под двери квартир в бараках распихивать макулатуру. На этом, кстати, и прокололись — ту рекламу люди использовали согласно написанным на ней призывам, то есть в туалете, снизив ещё продажи туалетной бумаги у всех артелей. Опять кризис.
Он продолжался до тех пор, пока ко мне не пришёл пятнадцатилетний руководитель «хитрой» артели, и грамотно, с расчётами, доказал мне (!), что работа артелей неэффективна, рынок — ограничен, и объем его — исчерпан. Я на радостях чуть ему премию не выписал, но вовремя спохватился и задал резонный вопрос. А кто вас в рынке ограничивает? Делайте что-нибудь новое — оборудование и люди есть, что мешает? Парень, Зайцев его фамилия, за характерную форму ушей, мысль переварил, и ушёл в задумчивости обратно. Через три дня я на кухне у себя заметил изменения — держатель с салфетками. Зоряна у «хитрой» артели их приобрела, они таки нашли новую нишу. А вслед за этим пришли девушки из столовой, мол, нужен госзаказ на салфетки, удобная штука. Я про себя ликовал, а остальные артели наоборот, паниковали. Пришла делегация, и завела разговор про то, что мол нечестно, неправильно, и надо делать как раньше, бумагу в рулонах, только цену поднять, а то прибылей нет. Отповедь моя длилась долго, пацаны ушли красные, как раки, но тоже начали смотреть по сторонам, искать новые рынки…
Это веселье, ребята всё-таки это как игру хитрую воспринимали, проходило на фоне продолжающейся стройки. Каменную крепость довели до состояния защитного сооружения, она опоясывала всю территорию будущей Москвы. Да, много ещё предстоит сделать — настил, крышу, колючую проволоку закрепить, облицевать кирпичом. Но главное — со трёх сторон город стал неприступным. Кроме как с озера больше неоткуда взяться противнику. Береговую же линию пока защитили временным сооружением из брёвен. Строители стены переключились на сооружение пристаней и набережных. Мы хотели сначала залить бетон, опоясать будущую гавань камнем, а только потом рыть котлован. Опыт был уже у мужиков большой, дело спорилось.
