К концу июля у нас были готовы корпуса почти всех капитальных сооружений будущего судостроительного завода. Он включал в себя цеха сборки лодок, несколько штук, стоящих в ряд, канатный цех, парусный, цех оснащения, сушилки для леса, цех деревообработки. Ставь оборудование, под которое залили фундаменты, вставляй окна — и вперёд. На этом участке властвовал Кнут, я только общую идею подсказал. Она заключалась в организации сборочного конвейера, лодка должна последовательно проходить отдельные цеха, «вырастая» по мере продвижения по участкам сборки. Финалом этого пути должен стать сухой док. Для вывода же на озеро посудин пока рыли канал от заводи. Потом его осушим, остальную гавань, запланированную нами, сделаем. Сейчас главное суда для Рюрика готовить.
Пуск металлургического завода прошёл без меня, не было времени ездить туда-сюда. Потому о таком грандиозном событии я узнал в довольно обыденном режиме. От Ближней пристани Болотного канала под вечер приехал «Бычок», нагруженный первой партией железа. Новый материала получился чуть другой, не такой, как в нашей домне. Металлурги пока только искали нужные режимы работы завода, испытывали торфяной кокс, экспериментировали с составами шихты. Единственно, что действительно радовало — объем производства. Тонны, не побоюсь этого слова, железа и чугуна шли с нового завода непрерывным потоком. Сперва сырьё да заготовки отправляли, а потом и на более дельные вещи перешли. Первой такой стали станины для станков судостроительного завода, литые, из чугуна. Я их только что не обнимал, какая радость всё-таки иметь прочное, тяжёлое основание под механизмы! Месяц продолжался процесс создания новых станков, на чугунной станине. Устойчивое, не деревянное и каменное основание — это большая точность, большая точность — повышенная производительность. Первый, винторезный станок мы комплектовали чуть не под микроскопом сделанными запчастями, но результат себя оправдал! У нас реально пошёл поток! Поток качественных, одинаковых болтов, запчастей, гаек, шайб, всего! Радовался я, остальные тоже ходили с улыбками на лица, ещё бы, такое дело сделали! Пуск судостроительного завода был назначен на первое октября. Дальше — заполняй сушилки лесом, пили, строгай, создавай лодки.
Не успели мы чуть-чуть. Уже и канал прорыли, и оборудование поставили, и проект лодки утвердили. Подвела пневматика. Обеслав с мужиком, который «гвоздострел» придумал, сделали сначала его, потом — дрель, потом — гайко-шуруповерт с разными насадками, и двинулись дальше. В порыве творчества не успели сделать само промышленное оборудование, но средств малой механизации стало у нас — мама не горюй! Вот и задержались, хрен с ним, с назначенным сроком, чай, уговорим Олега чуть подождать. Пусть доделают ручной инструмент, мужики его освоят, потом и за остальные станки примемся. Тем более, что с новыми дрелями да гайковёртами дело пошло сильно быстрее. Пришлось переделывать технологические карты, менять проекты лодок для Рюрика, с учётом возросших возможностей. Кнут ходит да на новую верфь облизывается, но тоже не торопит — когда ему Обеслав после очередного нытья по поводу сроков продемонстрировал новую пилу, такой себе пневмолобзик, корабел прозрел. А когда к тому неподвижно стоящему лобзику поставили стол распилочный, который по шаблону мог выпиливать одинаковые детали из досок и фанеры — Кнут сам пришёл, и заявил, что пока ему таких вот штук пять не сделают, он лодки сооружать не станет. Я был не против — возможности производственные открывались у нас просто фантастические, и небольшое упущения срока мы с лихвой компенсировали возросшей производительностью.
Вот в этот момент и пожаловали гости. Пограничник традиционно предупредил нас заранее, потому когда зазвенел колокол охранный, сделали такой на башне угловой, я не удивился. Но вот когда на стену залез посмотреть на вновь прибывших, не совсем понял, что вообще происходит.
— Вон, лается, зараза, да ворота ломает! — прокомментировал приход гостей Гуннар.
— Открывайте, собаки! Люди княжьи пришли! — внизу стены надрывался богато одетый мужик, в сопровождении десятка конников. Одного я узнал — это Вольга, остальные незнакомые, тоже разнаряженные, на манер кричащего мужика. Да ещё и пешие люди, штук пять, бомжеватого, надо сказать, вида.
— Ты, мил человек, ворота-то не ломай, они, чай, не тобой ставлены! — я крикнул голосящему мужику, — Чего надо? Вольга! Это что за перец?
Вольга мнётся, в глазах тоска, порывается что-то сказать, но косится на кричащего и молчит. Что-то не нравится мне это. Начали собирать и вооружать людей. Народ тоже не в восторге — тут работать надо, а их на дела военные отвлекают.
Открыли ворота, кричащий мужик влетел в них, и встал, как вкопанный. Он оказался со своим отрядом в окружении наших воинов, да ещё и Гуннар пулемёт свой с башни целит. Вольга увидел это, прям не уютно себя почувствовал, я со своего коня вижу.
— Вы что, совсем все тут!.. — начал опять кричать мужик, молодой достаточно, — Люди княжьи, а вы их копьями! А ну бросайте все, пока вас тут кнутами не забили! Эй ты, баба, а ну живо мне постель согреть да пива!..
Долго речь держал всадник, прям слюной брызгал. Зря, кстати, лучше бы по сторонам смотрел. Мы слушали с интересом, каждый со своим. Ополченцы — примерялись, как пришедшему половчее копьё загнать, снайпера наши — как хозяйства одним выстрелом отстрелить, я по шепоткам слышал. Буревой задумчиво смотрел, мол, где мы его хоронить будем, Кукша винтовкой в лоб целился, Торир, консерватор, мечом примерялся. Смеяна, это её он бабой назвал, живенько так интересовалась, можно ли его на опыты медицинские пустить. Я после их фиаско с антибиотиками в шутку сказал, что, наверно, надо не на мышах опыты ставить, а на людях каких-нибудь. Вот она удила и закусила. Все на себе собиралась экспериментировать, еле отговорил. А тут на тебе — опытный образец сам в руки идёт!
— Вы все тут и меня землю жрать будете! Ты, козёл!.. — мужик ткнул в меня плёткой, — Главный тут? Князь про ваше самоуправство узнает — всех огню предам!..
Вот зря он это сказал. Как есть, зря. После этих слов оживился Влас, со своей пятёркой юношей, которые у нас были Госбезопасность. В мужика
