том или ином участке фронта и доложить своему непосредственному начальнику. Разумеется, он информирован о положении на советско-германском фронте значительно шире любого командующего армией и даже иного командующего фронтом. Разумеется, у него есть свое собственное мнение на те или иные события, но его мнение интересует лишь его непосредственного начальника. Да и того далеко не всегда.
Это был третий вызов Матова к Сталину. Первый состоялся в начале ноября сорок первого, когда готовилось окружение немецких войск под Сталинградом. Тот, первый, вызов в Кремль был неожиданен не только для Матова, но и для его непосредственного начальника генерал-майора Угланова. Да и для заместителя начальника Генштаба генерала Антонова. Каждый из них этот неожиданный вызов их подчиненного Верховным Главнокомандующим связал с самим собой, с какими-то оплошностями и упущениями по службе. Но ни тот, ни другой даже не решился инструктировать майора Матова, боясь оказаться в ложном положении.
Все оказалось очень просто: Сталин хотел получить информацию из первых рук, информацию подробную, свежую, не замутненную никакими расчетами и соображениями. Матов оказался одним из первых, кто проторил дорогу в кабинет Верховного. Одних Сталин вызывал чаще, других реже, третьих всего лишь по одному разу. Последний раз Матов был у Сталина в чине подполковника весной сорок третьего. Сталин интересовался моральным состоянием наших войск, совсем недавно отброшенных мощным контрударом противника, вынужденных во второй раз оставить Харьков. С тех пор Верховный, как показалось Матову, еще больше постарел, волосы на его голове поредели, в них прибавилось седины, он располнел, когда же наклонял голову, явно выделялся второй подбородок. И до этого неспешные движения Верховного стали еще более замедленными, он подолгу молчал, вглядываясь в карту, что-то прикидывая в уме, зато вопросы его говорили о том, что Сталин многому научился за эти годы поражений и побед, он теперь свободно ориентировался на карте, различные значки и стрелки, кружочки и квадратики не вызывали у него былых затруднений.
Сталин вернулся к столу, глянул на Матова оценивающим взглядом, неожиданно спросил:
— Какие у вас отношения со своим новым начальником?
— Нормальные, товарищ Сталин. Отношения, продиктованные воинским уставом и делами службы.
— Это хорошо, что вы защищаете своего начальника. Но мне известно, что вы подали рапорт с просьбой отправить вас в действующую армию…
— Так точно, товарищ Сталин. Но это не имеет отношения к делам моей службы.
— Если мне не изменяет память, вы закончили академию имени Фрунзе в сорок первом…
— Так точно, товарищ Сталин.
— И войну, помнится, вы начали комбатом?
— Так точно, товарищ Сталин, — подтвердил Матов, глядя сверху вниз на Верховного.
— Как я понимаю, вам, товарищ Матов, хочется вернуться в действующую армию?
— Хочется, товарищ Сталин.
— Что ж, проверить на практике опыт, накопленный в Генштабе, желание вполне объяснимое. — Сталин поднял голову, пытливо глянул в серо- голубые глаза полковника. — Вы ведь долгое время работали с генералом Углановым?
— Так точно, товарищ Сталин.
— Кстати, как здоровье генерала Угланова?
— Он выписался из госпиталя и сейчас находится в Чите, занимается вопросами формирования новых воинских подразделений.
— На какую должность в действующей армии вы рассчитываете, товарищ Матов?
— Могу командовать батальоном, полком…
— Дивизию потянете?
И снова вопрос был неожиданным, потому что на дивизию Матов не рассчитывал, самое большее — на полк или на должность начальника штаба дивизии. Но на него в упор смотрели желтоватые глаза Сталина, сомневаться или отказываться от предложения самого Верховного он не имел права.
— Так точно, товарищ Сталин, потяну, — ответил Матов, поколебавшись разве что мгновение.
— Мне нравится ваша уверенность, товарищ Матов, — удовлетворенно кивнул головой Сталин. — Поезжайте к товарищу Угланову, примите участие в формировании своей дивизии, а потом — на фронт. Уверен, что вы оправдаете доверие командования и не подкачаете в боевой обстановке.
— Благодарю вас, товарищ Сталин, за оказанное доверие! Служу Советскому Союзу! — выпалил полковник Матов.
— Очень хорошо, товарищ Матов. Желаю вам успехов на новом поприще.
Сталин подошел к полковнику, протянул ему руку. Пристально глянул в глаза. Он знал, что полковник, кем бы он ни стал в будущем, это внимание к себе запомнит навсегда и судить о нем, о Сталине, будет всегда по этой с ним встрече, следовательно, у товарища Сталина еще на одного ревностного сторонника стало больше. Не отпуская руки полковника, Сталин произнес:
— Передайте привет генералу Угланову от товарища Сталина. Ми всегда помним, что товарищ Угланов бил особенно полезен Красной армии в первие, самие трудние годы войны.
— Непременно передам, товарищ Сталин. Разрешите идти?
— Хорошо… Идите, товарищ Матов. Еще раз желаю вам успехов.
