руках?Море им по колено,И в безумьи своемИм дороже вселеннойМиг короткий вдвоем.* * *Цветы ночные утром спят,Не прошибает их поливка,Хоть выкати на них ушат.В ушах у них два-три обрывкаТого, что тридцать раз подрядПел телефонный аппарат.Так спят цветы садовых грядВ плену своих ночных фантазий.Они не помнят безобразья,Творившегося час назад.Состав земли не знает грязи.Всё очищает аромат,Который льет без всякой связиДесяток роз в стеклянной вазе.Прошло ночное торжество.Забыты шутки и проделки.На кухне вымыты тарелки.Никто не помнит ничего.1957
За поворотом
Насторожившись, начекуУ входа в чащу,Щебечет птичка на сукуЛегко, маняще.Она щебечет и поетВ преддверьи бора,Как бы оберегая входВ лесные норы.Под нею – сучья, бурелом,Над нею – тучи,В лесном овраге, за углом –Ключи и кручи.Нагроможденьем пней, колодЛежит валежник.В воде и холоде болотЦветет подснежник.А птичка верит, как в зарок,В свои руладыИ не пускает на порогКого не надо.* * *За поворотом, в глубинеЛесного лога,Готово будущее мнеВерней залога.Его уже не втянешь в спорИ не заластишь.Оно распахнуто, как бор,Всё вглубь, всё настежь.Март 1958
Всё сбылось
Дороги превратились в кашу.Я пробираюсь в стороне.Я с глиной лед, как тесто, квашу,Плетусь по жидкой размазне.Крикливо пролетает сойкаПустующим березняком.Как неготовая постройка,Он высится порожняком.Я вижу сквозь его пролетыВсю будущую жизнь насквозь.Всё до мельчайшей доли сотойВ ней оправдалось и сбылось.Я в лес вхожу, и мне не к спеху.Пластами оседает наст.Как птице, мне ответит эхо,Мне целый мир дорогу даст.Среди размокшего суглинка,Где обнажился голый грунт,Щебечет птичка под сурдинкуС пробелом в несколько секунд.Как музыкальную шкатулку,Ее подслушивает лес,Подхватывает голос гулкоИ долго ждет, чтоб звук исчез.Тогда я слышу, как верст за пять,У дальних землемерных вехХрустят шаги, с деревьев капитИ шлепается снег со стрех.Март 1958
Пахота
Что сталось с местностью всегдашней?С земли и неба стерта грань.Как клетки шашечницы, пашниРаскинулись, куда ни глянь.Пробороненные просторыТак гладко улеглись вдали,Как будто выровняли горыИли равнину подмели.И в те же дни единым духомДеревья по краям бороздЗазеленели первым пухомИ выпрямились во весь рост.И ни соринки в новых кленах,И в мире красок чище нет,Чем цвет берез светло-зеленыхИ светло-серых пашен цвет.Май 1958
Поездка
На всех парах несется поезд,Колеса вертит паровоз.И лес кругом смолист и хвоист,И склон березами порос.И путь бежит, столбы простерши,И треплет кудри контролерши,И воздух делается горшеОт гари, легшей на откос.Беснуются цилиндр и поршень,Мелькают гайки шатуна,И тенью проплывает коршунВдоль рельсового полотна.Машина испускает вздохиВ дыму, как в шапке набекрень,А лес, как при царе Горохе,Как в предыдущие эпохи,Не замечая суматохи,Стоит и дремлет по сей день.И где- то, где-то городаВдали маячат, как бывало,Куда по вечерам усталоПодвозят к старому вокзалуНовоприбывших поезда.Туда толпою пассажирыТекут с вокзального двора,Путейцы, сторожа, кассиры,Проводники, кондуктора.Вот он со скрытностью сугубойУшел за улицы изгиб,Вздымая каменные кубыЛежащих друг на друге глыб.Афиши, ниши, крыши, трубы,Гостиницы, театры, клубы,Бульвары, скверы, купы лип,Дворы, ворота, номера,Подъезды, лестницы, квартиры,Где всех страстей идет играВо имя переделки мира.Июль 1958
Женщины в детстве
В детстве, я как сейчас еще помню,Высунешься, бывало, в окно,В переулке, как в каменоломне,Под деревьями в полдень темно.Тротуар, мостовую, подвалы,Церковь слева, ее куполаТень двойных тополей покрывалаОт начала стены до угла.За калитку дорожки глухиеУводили в запущенный сад,И присутствие женской стихииОблекало загадкой уклад.Рядом к девочкам кучи знакомыхЗаходили и толпы подруг,И цветущие кисти черемухМыли листьями рамы фрамуг.Или взрослые женщины в гневе,Разбранившись без обиняков,Вырастали в дверях, как деревьяПо краям городских цветников.Приходилось, насупившись букой,Щебет женщин сносить словно бич,Чтоб впоследствии страсть, как науку,Обожанье, как подвиг, постичь.Всем им, вскользь