фургонов, простыни Альфредо и бабули Олди, выбила из прикроватного коврика — тигровой шкуры — всех тигровых блох. Даже львов и верблюда она собиралась посыпать порошком от блох и отмыть под водопадом!
Бабуля Олди, которую трудно было удивить или напугать, побледнела, услыхав об этом плане, и сказала:
— Верблюда можешь стирать, если он тебе разрешит. Мне все равно, можешь даже повесить его сушить. У Джеки и Джанни давно нет зубов. Но Дзампано? Тоже вздумала остаться без ушей, Олли?
Конечно, Олли этого не хотела. Но и терпеть блох в саду и в доме тоже не могла. И она не успокоилась, пока Грабш не вызвался держать пасть Дзампано, а она посыпала рычащего льва порошком и выливала на него ведра воды. Пришлось Грабшу мыться за компанию. При этом Дзампано снова тяпнул его когтями, на этот раз — по спине, и располосовал ему второе ухо. Олли аккуратно зашила ухо розовой ниткой.
— А все твоя страсть к чистоте, — вздохнул Грабш, когда операция завершилась. — Чистюлечка моя, на все руки мастер, даже штопаешь уши…
Теперь, когда удобрять помогали и бабуля Олди, и Альфредо и можно было собирать лошадиные «яблоки» и львиный, верблюжий и слоновий навоз, сад и огород у Олли разрослись еще пышнее. Слон больше не объедал листву с деревьев в лесу и питался горами сорняков. А урожай чуть не засыпал семейство с ног до головы. Бабушка Лисбет и Олли кипятили сиропы, варили варенье и закручивали банки, пока от них самих не повалил пар и ягодный сладкий дух, а бабуля Олди пробовала желе, варенье и джемы, облизывала все десять пальцев и знай нахваливала.
Бабушки отлично ладили друг с другом. Вечерами, после работы, они сидели у пещеры и рассказывали друг другу истории из жизни.
Обычно они говорили одновременно. Но с ними сидел Альфредо, который внимательно слушал обеих. Бабушка Лисбет штопала детям носки, а бабуля Олди терла морковку и сыр для беззубых львов. Иногда они играли в канасту, тогда Олли приходилось бросать работу и присоединяться, потому что в канасту играют вчетвером, а Грабш не годился для карточных игр.
Они очень привыкли друг к другу, и, будь воля Олли, так продолжалось бы всю жизнь. Хотя ей больше нравилось, когда Ромуальд не львов дрессировал, а пилил дрова. Но по крайней мере львы отвлекали его от разбойничьих мыслей. И с тех пор как приехала мама, у него было превосходное настроение. А это дорогого стоило.
А дети? Их, конечно, за уши было не оттащить от цирковых тренировок, и, когда Олли звала их помыть посуду, прополоть грядку или последить за супом, они недовольно ныли. Но Альфредо обучил их не только трюкам, он научил их читать и писать.
Каждый день он собирал их: летом в тени гигантских лопухов ревеня, зимой — на теплом сеновале, — и вскоре все они так поумнели, что даже семеро Ромуальдолли научились читать свои имена и писать их пальцем на песке или в сенной пыли. Салка с Лисбет взахлеб читали «Чихенбургские ведомости», которые бабушка Лисбет иногда приносила с рынка.
— Ха-ха-ха, — дразнили они Грабша, — мы умеем больше тебя!
— Что вы там бормочете, головастики? Скажите еще, что можете положить голову в пасть Дзампано! — обиженно ворчал он.
— По сравнению с чтением это ерунда! — дерзко ответила однажды Лисбет.
Тут Грабш рассердился не на шутку. Он покраснел, надулся, борода оттопырилась. Он побежал к Альфредо, схватил его за бока, поднял в воздух и злобно прорычал:
— Нельзя, чтобы мои шпингалеты умели больше меня. Сделай так, чтобы они разучились читать!
— Извини, — ответил Альфредо, — тут сделанного не воротишь. Хочешь быть не глупее дочек — сам учись читать и писать.
— Черт тебя побери, тогда начинай учить меня сию секунду! — рявкнул Грабш.
И Олли поняла: без цирка Грабши не смогли бы учиться. Сама она не годилась в учительницы, потому что у нее не хватало ни времени, ни терпения. А у бабушки Лисбет на носу всегда были не те очки.
Олли даже начала немного гордиться. Кто еще в округе мог похвастать, что у него в саду остановился цирк?
Грабш читает запоем, или Спасибо Грабшу — уроки отменили!
Возможно, в конце концов капитан Штольценбрук оставил бы в покое своего лучшего врага, разбойника Грабша в Вороновом лесу.
Ведь со дня последнего разбоя в кондитерской «Лакомка» прошло четыре года, и все это время Грабш не заглядывал в Чихенбургскую округу. Правда, время от времени он похищал сапожника Штифельмайера и уносил его в болото на остров, потому что разбойнику срочно нужны были новые кожаные штаны. Но Штольценбрук ничего об этом не знал. Потому что Штифельмайеру всегда щедро платили — домой он уносил гигантскую редиску, гигантские яйца и другие гигантские продукты, а во время работы каждый день обедал запеканкой с фирменным сыром Грабшей. И даже Олли не удалось докопаться, откуда у Ромуальда новые штаны. В ответ он только дал честное-пречестное слово, что не крал их.
