Накинув куртку, побежал к машине и долго колесил по кварталу, высматривая знакомую фигуру, конечно, безрезультатно.
А когда вернулся, он сидел под дверью с пакетом у ног. Тоже мне, в магазин вышел. Я бессильно опустился на колени.
— Я с тобой поседею. Почему не предупредил? – спросил устало.
Он виновато уткнулся мне в грудь.
— Дурак потому что. Прости, — обнял меня за шею.
Я серьёзно посмотрел ему в глаза и произнёс, четко выговаривая каждое слово:
— Никогда. Больше. Так. Не делай. Понял?
Он кивнул, поднимаясь и протягивая мне руку.
— Я помело купил. Вкусное.
— Тест отрицательный.
Пакет выпал из его рук.
– Ошибка, Тим. Глупая дурацкая ошибка. Но уж лучше она, — поднимаю несчастный фрукт. – Правда, ведь?
Он судорожно втянул воздух и нервно всхлипнул, прикрыв глаза. Я придержал Тима за талию, боясь, что ноги его подведут.
Мы поехали в больницу. Как и предполагалось, результат оказался отрицательным. Всё время ожидания он не отходил от меня ни на шаг, сидел, вцепившись пальцами в рукав, уставившись отрешенным взглядом в пространство. В тот день, я отдал ему один из запасных ключей.
Я стал спокойнее, чаще улыбался, с большей радостью возвращался домой. Мысль, что меня ждут, согревала и наполняла сердце щемящей нежностью, а его смех отзывался дрожью во всём теле. Этот неадекватный парень с каждым днём всё глубже врастал в меня, навсегда укореняясь в сердце.
А ещё он притащил домой горшок с деревом бонсай, заявив, что в квартире должно быть хоть одно растение… Так в нашем доме появился маленький клён. И он дал ему имя Момидзи… Чокнутый парень.
========== Глава 4. Меня бесит фраза “Смотри не влюбись”… Куда смотреть то? ==========
Небытие – ничто, бытие – мука.
(Аполлоний Тианский)
Иногда он отсутствовал по нескольку дней. Ничего не рассказывал по возвращении. Я перестал спрашивать, в конце концов, это его право, хотя отлучки и беспокоили… Вот только силой доверие не завоюешь, оставалось лишь ждать, когда Тим сам решится и сделает шаг мне на встречу. Правда, теперь он всегда предупреждал об уходе запиской. Я находил её на прикроватной тумбочке или кухонном столе. Всерьёз стал задумываться, не начать ли привязывать его к кровати на ночь или к себе верёвкой. По-моему, гениальная мысль. Будет вставать и дёрнет меня за руку, ещё для верности можно натянуть леску и повесить кастрюли, чтобы начинали греметь, когда он об них споткнётся. Я от такого точно проснусь. Примитивная сигнализация.
Всегда считал, что чутко сплю. Вот только его присутствие меня никогда не раздражало. Тим настолько органично вписывался в окружающее пространство, что его исчезновение не нарушало равновесия. Хороший шпион из него мог бы получиться…
Когда я был дома или не спал, он не пропадал, всегда охотно отвечал на ласки и не отказывал мне в близости. Иногда инициатива исходила от него, Тим просто подкрадывался ко мне сзади и обхватывал руками за талию или утыкался носом в шею, требовательно пыхтя, как ёжик, и легко прикусывал кожу.
Внутри всё затрепетало, и я понял, как сильно ждал звука проворачивающегося в замке ключа. Я бросил резать салат и побежал встречать.
Тим стоял запыхавшийся и растрёпанный. Из рассечённой брови уже не шла кровь, загустела, образовав корку. Разорванная куртка, мокрая и грязная одежда, порванные на коленке джинсы, трясущиеся руки и загнанный взгляд. Внутри разворачивал кольца леденящий душу страх.
— Кто? Что? Как? – я встряхнул его, возвращая на землю.
— У дома. Неожиданно так, я даже не понял, пока не оказался на асфальте. Видимо, со спины из-за длинных волос, он принял меня за девушку. Я не успел отреагировать, — улыбаясь и смотря куда-то в пространство, пугающе спокойным голосом рассказывал Тим. – Ударил по лицу, поняв, свою ошибку, но не остановился. Порвал одежду… Вот, — меня трясло не хуже него, от бессильной ярости, от того что не был рядом и переехал в этот район.
— Он… тебя? – заставил себя спросить.
А сам ощупывал, осматривал. Слышал, что из-за шока люди могут не заметить даже переломов.
