Картинка сменилась и теперь героиня пыталась треногой поймать рыбу. Я решил, что он задремал и не услышал вопроса.
— Бутерброды, — произнёс решительно. – И как можно больше.
Я хмыкнул и полез целоваться.
— По… подожди.
Я обвёл языком сосок и втянул его в рот.
— Что такое? – ему ведь нравится, когда играю с ними. Я поцеловал соблазнительно припухшие губы.
— Не могу, — отвернулся, пряча взгляд под чёлкой.
— Его здесь нет, — он дёрнулся. – Есть только ты и я. И я очень тебя хочу. Безумно. Я ведь не сделаю тебе больно. Ты мне веришь?
Тим медленно кивнул и зажмурился.
Нет, блин, так не пойдёт. Я не собираюсь ползать по покорному телу, как… как последний гад!
Подхватил под поясницу и, прижав к себе, перевернулся. Он уселся на мне. Я погладил его по бёдрам, скользнул ладонями вверх от коленок к ягодицам и обратно.
— Ты за главного. Можешь двигаться, как пожелаешь, я не буду тебя удерживать, — поцеловал ладошки и взялся за пальцы. Тронул языком мягкую кожу между ними, почувствовал его губы на своём животе. Медленно, но он осваивался, возвращая себе уверенность, помогало возбуждение и, видимо, полная свобода в движениях.
У меня сбилось дыхание, когда его язык прошёлся по всей длине. Я, приподнявшись на локтях, наблюдал, как он поглаживает головку, усиливая нажим, а затем вбирает тонкую кожу, пошло причмокивая и заглядывая мне в глаза.
Я наслаждался размеренными движениями этого красивого и непонятного парня, перебирал пряди его волос, любовался игрой света на гибкой спине и подтянутых ягодицах.
Он направил меня в себя, опускаясь сверху, и, вцепившись в плечи начал двигаться, постепенно наращивая темп. Помогая удержать равновесие, я покрывал поцелуями грудь и шею, прикусывая нежную кожу и зализывая места повреждений. Рукой сжимал и ласкал его член. Выгнувшись в моих руках в последний раз, Тим кончил с громким стоном и обмяк, я двинулся ещё пару раз, догоняя.
Взмокшие и запыхавшиеся мы лежали на сбившихся простынях.
— Спасибо, — он коснулся носом плеча.
Я нащупал его руку и переплёл наши пальцы.
Он снова стал пропадать по нескольку дней. А по возвращении был или очень нежным: льнул, словно котёнок, и не слезал с коленей, или сидел подолгу в ванной, ныкался по углам и прятался от меня.
========== Глава 5. Иди к черту, сладкая. Я люблю острое. ==========
Говорят, что чужая душа — потемки,
можно подумать в своей электричество проведено
(автор неизвестен)
— Скоро уже? — Тим мучился и ныл последние два часа.
Машина шуршала шинами по грунтовой дороге, мерно вздрагивая на кочках, хотя я и старался их объезжать.
— Пожуй жвачку, легче станет.
— Я уже две пачки сожрал, у меня челюсти двигаться устали, — он выгнулся и поскрёб ногтями обшивку крыши салона. — Сейчас точно стошнит. Уже подкатывает. Твой друг не мог жить где-нибудь поближе, а? Или хотя бы справлять день рождения в черте города.
Его бледная кожа, теперь приобрела еще и синеватый оттенок… И это не могло быть только из-за освещения. Дорога была узкой и порядком затопленной, поскольку последние несколько дней стояла тёплая погода, и снег основательно подтаял. Но более-менее сухой участок показался впереди, и я свернул на обочину. Поставил машину на ручник и отстегнул ремень.
— Иди сюда, — я немного откинул его кресло назад и обнял вялого Тима.
— Только не говори, что тебе хочется. Мне плохо… Правда, — положил голову на подставленную руку, закрывая глаза и утыкаясь носом в щёку.
Люблю эту черту в нем, каким бы плохим не было настроение, он никогда не отстраняется от меня. А я не злоупотребляю этим. Из приоткрытого окна тянуло свежим прохладным воздухом.
