завтра, может, одна, на негнущихся, кромкой моря
побредет ледяной, совершенно слепой от горя,
и тогда из бутылки пыльной мы пробку выбьем
и заплачем под твои песни на древнем рыбьем
как восход проступает над морем укусом свежим,
так мы надеваем платья и фрукты режем
и выходим встречать, будто замуж идем сегодня
наши лодки, что водит рука господня
что же мы не бесимся, спросишь ты, что же мы не ропщем?
оттого ли, что карт судьбы мы не видим в общем,
оттого ли, что смерть нас учит любить без торга,
оттого ли, что ночи не длятся долго
так смешаем мужьям толченое семя чиа
с перцем и водой, чтоб смерть их не получила,
ни упреку, ни жалобе не дадим осквернить нам глотку:
не то страх потопит нас всех,
потопит нас всех, как лодку
смерть приходит в перчатках, фартучке,
набивает мусорные мешки,
расставляет ровненько фотокарточки,
ручки, книжные корешки
собирает в винных разводах рукописи,
подбивая общий итог,
злопыхатели и кредиторы стукаются
о стальной ее локоток
лживое опровергает, веское
извлекает на божий свет
все приводит в высшее соответствие,
все увязывает в сюжет
дарит лучшим вещам глубины и твердости
и дает им взлететь в цене
сообщает поздней печальной гордости
бестолковой родне
собирает над поминальной чашею
воинства небесного дураков,
и вступают друзья, молчавшие
по пятнадцать веков
