года, когда ее дети – Роджер и Маргарет - были еще маленькими. Лорд Скайворт больше не женился, хотя дожил до шестидесяти пяти лет – более чем солидного по тем временам возраста. Где-то между королевами Джейн Сеймур и Анной Клевской он чем-то не угодил государственному секретарю Томасу Кромвелю и попал в опалу. Остаток жизни граф провел в своем замке, не вернувшись ко двору даже после казни Кромвеля. Титул после него перешел не к сыну, умершему за несколько лет до того, а к младшему внуку Томасу (старший, Эдвард, не дожил и до трех лет). Таким образом, прямая линия наследования прервалась уже на втором поколении.
Все это было очень интересно, но мне хотелось побольше узнать о леди Маргарет. А вот о ней-то как раз интернет больше ничего не знал. Судя по тому, что о ее супруге и детях нигде не упоминалось, замуж выйти она не успела. Хотя на портрете ей было никак не меньше двадцати лет, а то и все двадцать пять. Кстати, других изображений леди Маргарет я не нашла – да и вряд ли они были. Авторство единственного известного портрета, того самого, который смотрел на меня в галерее, было весьма спорным. Его приписывали придворному королевскому художнику Гансу Гольбейну-младшему, но сомнительно, что он стал бы писать большой портрет ничем не примечательной фрейлины.
Я открыла изображение, увеличила, и тут мне в глаза бросилось то, на что не обратила внимания, рассматривая оригинал. Леди Маргарет стояла, скрестив руки под грудью. На среднем пальце правой руки у нее был очень тщательно выписанный перстень с большим камнем густого сине-лилового цвета, обработанным в виде овального кабошона[30]. Вчера я лишь мельком глянула на него, но только сейчас заметила на поверхности камня шестилучевую звезду. Да это же астерикс – звездчатый сапфир, причем с примесью ванадия, дающего лиловый оттенок. Большая редкость!
Один из моих дедушек был профессором кафедры минералогии Горного института, от него осталось множество книг по специальности, которые я изучила вдоль и поперек еще в детстве. Надо сказать, я – классический человек-дайвер, который если уж заинтересовался чем-то, то перекопает предмет вдоль и поперек, почти до профессионального уровня. Но увы, во мне есть кое-что и от человека-сканера: интерес проходит быстро, и я переключаюсь на что-то другое. А поскольку память хорошая, все изученное лежит в голове мертвым грузом, практически без употребления – кроссворды не в счет.
«Астерикс, астерикс… Астерикс и Обеликс», - бормотала я, увеличивая фрагмент картины, пока он не начал расплываться.
Нет, Обеликс нам ни к чему. А вот астерикс… Мама дорогая, это каких же денег должно стоить такое колечко! Я погуглила стоимость лиловых сапфиров со звездой. Ничего так, до пяти тысяч долларов за карат – это если премиум-класса, большой и без изъянов. А сколько карат может быть в камне леди Маргарет?
Конечно, картина – это не фотография. Но художник – Гольбейн или нет, неважно – был настоящим мастером мельчайших деталей. Я не поленилась сходить на галерею, где сделала телефоном несколько снимков отдельных фрагментов в самом большом разрешении. Вернувшись обратно, скинула фотографии в ноутбук и снова увеличила.
Слабое освещение в галерее не позволяло увидеть, что необычная переливчатость платья создавалась мельчайшим серебристым узором. Так же тщательно прорисованы были и другие детали. Поэтому и камень – я была уверена в этом если не на сто процентов, то на девяносто девять точно – не мог быть просто каким-то непонятным лиловым самоцветом. И размер его по соотношению с оправой и пропорциями руки можно было определить довольно точно.
Рассматривая фотографии всевозможных колец с кабошонами, надетых на пальцы, и сравнивая их с перстнем на портрете, я прикинула, что в астериксе могло быть от сорока до пятидесяти карат. Перстень вместе с оправой целиком закрывал нижнюю фалангу. Сейчас такое кольцо смотрелось бы довольно вульгарно, но по тем временам это было нормально.
Странным образом перстень отодвинул леди Маргарет на второй план, хотя что-то подсказывало мне: он связан с нею очень крепко. Вообще-то, я более чем равнодушно отношусь к драгоценностям. От мамы мне достались достаточно дорогие и оригинальные украшения, да и Федька дарил регулярно, но я почти ничего не носила – только если ситуация категорически настаивала. Камни мне были интересны чисто теоретически, а не в прикладном смысле. Но это кольцо мгновенно заполнило все мои мысли. Нет, я ни в коем случае не хотела бы его себе. Просто с ним была связана какая-то тайна – я в этом не сомневалась.
Интересно, сохранилось ли оно? Такое дорогое украшение должно было быть частью фамильных драгоценностей, которые переходят от матери к жене старшего сына после свадьбы. Хотя… леди Маргарет была всего лишь дочерью графа и своими личными украшениями могла распорядиться по собственному усмотрению – подарить, завещать. Надо будет спросить у Люськи, когда позвонит. Она говорила, что сокровища Скайвортов, которые попроще, хранятся у Питера в сейфе, а самые дорогие – в Лондоне, в банковской ячейке.
Я закрыла разрядившийся ноутбук и посмотрела на часы. До ланча оставалось чуть больше часа. Пожалуй, стоит вернуться в свою комнату – надо думать, ее уже убрали. Поставлю ноут заряжаться, а потом еще раз внимательно рассмотрю портрет леди Маргарет. Ну, и другие заодно. А после ланча надену дождевик и ботинки и все-таки немного погуляю.
Утром я по привычке застелила постель покрывалом, но теперь она была заправлена уже по-другому. Так, как, видимо, считали правильным Энни или Салли. Ну и ладно. Больше не буду сама убирать.
В комнате было просто до отвращения чисто и аккуратно. Ни пылинки, ни соринки. Даже косметику, которую я побросала кое-как, разложили на туалетном столике в идеальном порядке. На полотенцесушителе висели три чистых полотенца – большое, маленькое и еще меньше. Ванна, раковина и
