парадный вход находится сбоку.
- Остановите, пожалуйста, на минуту, - попросила я, когда мы поравнялись с аркой.
Выйдя из машины, я отошла на несколько шагов, чтобы рассмотреть все как следует. Внезапно мое внимание привлекло какое-то движение в одном из окон второго этажа. Темноволосая женщина в ярко-синем платье помахала мне рукой из-за стекла. Частый оконный переплет мешал рассмотреть ее, но я отчетливо видела, что она машет именно мне, а не кому-то еще. Я тоже махнула в ответ, женщина кивнула, обернулась в сторону комнаты и вдруг исчезла – видимо, кто-то позвал ее, и она быстро отошла.
Странно, Люська не говорила, что у нее будет гостить кто-то еще. Хотя чему удивляться, она не раз жаловалась, что какие-то незнакомые люди сваливаются, как снег на голову, даже не удосужившись предварительно позвонить. Очень-очень дальние родственники, например. Или не менее дальние знакомые («были поблизости, решили заехать навестить»). Но с чего бы этой девице (мне показалось, что женщина довольно молодая, ну, уж точно не старуха) вдруг мне махать?
Сев в машину, я хотела спросить Бобана, есть ли в доме другие гости, но тут мы свернули за угол, и я чуть не подавилась языком.
Контраст между южным и восточным фасадами на самом деле был таким резким, что меня аж передернуло. Представьте, что к Зимнему дворцу сбоку приставили, к примеру, сталинский жилой дом с колоннами. Неужели никому в голову не пришло, что это как минимум странно? Хотя… на вкус и цвет, как говорится, все фломастеры разные. Скорее всего изначально именно тюдоровский фасад был главным, но за полтора столетия мода изменилась, и его решили убрать на задворки.
Джип остановился у высокого парадного крыльца. Я уже хотела выйти, но Бобан жестом остановил меня, выбрался из машины, неторопливо обошел ее и открыл мою дверцу. Подавая мне руку, он скорчил серьезную мину: мол, нельзя нарушать этикет. Я пожала плечами и вспомнила, что на заправке он тоже хотел мне помочь, но не успел. Бобан начал вытаскивать из багажника мои чемоданы, а я топталась у крыльца, сжимая в руках сумку, ноутбук и пакет с водкой, и не знала, что делать дальше.
Дверь распахнулась, на крыльцо с восторженным воплем выскочила Люська, а за ней с отчаянным лаем выкатились две толстые корги. Джип, как у королевы, собаки, как у королевы… Впрочем, мохнатые сардельки с лисьими мордами были очень даже симпатичными. Люська за полтора года семейной жизни не похудела ни на грамм, скорее, еще поправилась. Впрочем, возможно, все дело было в одежде.
Странно, раньше она никогда не носила
Люська обняла меня так, что кости затрещали, и потащила в дом. Бобан сзади нес мои чемоданы. Завершали процессию корги, которые путались у него под ногами и пытались на ходу обнюхать мое имущество. Как только Бобан поставил чемоданы на ковер в огромном холле, больше похожем на бальный зал, из бокового коридора появился тощий юноша в черных брюках и жилетке поверх белой рубашки. Он подхватил мой багаж и понес вверх по лестнице. Корги пошли было за ним, но Люська свирепо крикнула: «Брысь!», и собаки со всех ног бросились в коридор.
- Они понимают по-русски? – удивилась я.
- Они понимают интонацию слова «брысь». Пошли пить чай. А девчонки пока разберут твои чемоданы. Потом покажу тебе комнаты.
Как по волшебству, из того же коридора появились две девушки лет двадцати, похожие, как близнецы, хорошенькие, одетые в одинаковые платья в черно-белую куриную лапку.
- Это Энни и Салли, горничные, - представила их Люська.
Девушки вежливо наклонили головы. Хм, а чего я, собственно, ждала – реверанса?
- Слушай, не надо ничего разбирать! – спохватилась я. – Сама как-нибудь.
- Боишься, что они будут обсуждать фасон твоих трусов? – фыркнула Люська. – Ну, как хочешь.
Она что-то сказала горничным, те синхронно вскинули тонкие бровки, снова кивнули и исчезли в коридоре. Я посмотрела им вслед. Симпатичная униформа. Значит, там, в окне, точно была не прислуга.
Озираясь по сторонам, как в музее, я плелась за Люськой в «голубую гостиную». Да, внутри замок оказался гораздо шикарнее, чем снаружи!
- Успеешь все посмотреть, пошли скорее, - торопила она.
Мы прошли через две огромные комнаты непонятного назначения и оказались в третьей, по сравнению с ними, совсем крошечной. На ум сразу пришло – бонбоньерка. Одна стена почти полностью представляла собой французское окно с выходом в сад. Голубые в белый цветочек шелковые обои, такие же диван и два кресла у круглого столика. Больше в комнате ничего не было – если не считать белого буфета в углу, морского пейзажа над ним и полки с безделушками на другой стене.
- Кухня в честь твоего приезда сегодня расстаралась, - кивнула Люська на буфет, уставленный тарелками и блюдами с всевозможными лакомствами. –
