вырастал, подобно вековому дубу, широкий изогнутый мост радуги семицветной.
— Красиво! — невольно вырвалось у Зихия.
— Хм, неплохо. А вот в моих местах на семицветные радуги никто и внимания не обращает, они как грибы растут, повсюду и много, — повертев головой по сторонам, заговорил Зеникс. — Вот радуги из одиннадцати цветов — вот это красиво. А из тринадцати! Старики рассказывали, что когда-то видали даже из двадцати семи цветов!!! Правда, им не особенно верили.
— А где же это такие места? — заинтересовался Зихий.
Воодушевленное лицо Зеникса мигом почернело, рот уродливо скривился, брови с такой силой сдвинулись, будто срослись в одну. Бас, почувствовав перемену, произошедшую в хозяине, гневно захрапел, затанцевал на месте, крутя хвостом. Богатырь, неопределённо махнув головой, не сказал ни слова и отъехал от друзей на несколько шагов вперёд. Растерянный Зихий вполголоса спросил у Ширела:
— Я что-то не то ляпнул?
Маг посмотрел на широченную спину понурившегося Зеникса и покачал головой:
— Нет, ты ни причём.
— Так что же произошло?
— Придёт время — он сам тебе скажет.
«Да что же это такое — этого знать нельзя, это потом может быть узнаешь, вот этого вообще нельзя узнать… Одни тайны, секреты… Все чего-то не договаривают. Вернее, никто ничего до конца не договаривает» — мысленно слегка возмутился Древославный, но вида не подал. Тем не менее Ширел насмешливо взглянул на него из под своей нависающей над лицом шляпы, будто зная, о чём сын Урсуса думает.
— Видимо, ты задаёшься вопросом, для чего мы едем в столицу и для чего вообще ты в это впутался. Это…
— Знаю, знаю, позже, в своё время, когда-нибудь, в определённый момент, — ну и всё в таком духе, — я это обязательно узнаю, — с лёгким раздражением махнул рукой Зихий. Ширел громко рассмеялся, лёгким галантным движением снял свою шляпу и помахал в шутливом реверансе:
— Моё почтение умнейшему и проницательнейшему!!! Мне и добавить к твоим словам нечего.
Зихию очень хотелось махнуть на Ширела рукой — ну что с тебя взять? — но, вспомнив, кто перед ним, сын Урсуса сдержался. А маг, которому слова юноши подняли настроение, ещё долго что-то еле слышно мурчал и иногда посмеивался.
Первый день пути прошёл не слишком весело: Зеникс ехал мрачнее тучи, углубившись в неведомые, но наверняка безрадостные думы, Лейрус, был как всегда сдержан и внимательно посматривал по сторонам, Зихий со свойственной возрасту обидчивостью переваривал очередную порцию загадочности и таинственности непонятной миссии, в которую он неизвестно по какой причине ввязался. Только волшебник, судя по его виду, был в хорошем расположении духа — Ширел щурился на солнце, зной которого смягчал устойчивый весенний ветер, издавал какие-то бормотания и, судя по движению бороды и усов, частенько улыбался.
Так путешественники ехали до вечера, приблизившись к неказистого вида постоялому двору. Ширел пожертвовал ради скорости привалом, поэтому кони и наездники были уставшими и не слишком сытыми. Сперва хозяин постоялого двора ворчливым сиплым голосом объявил спутникам, что свободных мест ни в доме, ни на конюшне у него нет, потому как «будто одни вы по дороге едете, вон сколько народу в столицу направляется, где ж я вам место найду…». Однако, заметив в руках Ширела белый посох с венчающей его змеиной головой, хозяин двора несколько задумался, притих и куда менее ворчливым, но ещё более сиплым голосом обозначил робкую надежду на то, что «э-э-э… возможно, может быть, ничего не могу обещать, и смогу найти где-то уголок…». Когда же Ширел снял остроконечную шляпу и с развесёлым видом зевнул и невинным тоном простодушного человека попросил «найди, будь добр» (в это время на улице внезапно загудел ветер, дверь стала постоянно раскрываться, громко хлопая, пара табуреток, стоявших напротив входа, со стуком упали), разительная перемена с хозяином двора завершилась. Теперь от ворчливости не осталось и следа, он даже сипеть перестал, будто в мгновение ока излечился от тяжёлой простуды, спина приобрела завидную гибкость и немного, совсем чуть-чуть, нагнулась.
— Конечно же, у нас есть свободные места для господ, только лучшая комната, самая лучшая. И для лошадей ваших непременно найдётся стойло с сухим вкусным сеном…
— Вы даже сено пробуете? Похвальная забота о постояльцах, любезный! — сделав умилительные глаза, изрёк Ширел.
Коряво улыбнувшись, хозяин продолжал:
— Я сейчас же отдам все распоряжения…
— Да, конечно. И побыстрее. И ещё, — волшебник перестал улыбаться. — Если что-нибудь из наших вещей пропадёт, хотя бы гвоздь из подков наших лошадей, я тебя в червяка превращу.
Разглядеть выражение лица владельца постоялого двора не было никакой возможности, так как того словно ветром сдуло. Зихий засмеялся, Ширел коротко хохотнул, даже Зеникс, постепенно одолевший свою мрачность, улыбнулся. Лишь Лейрус никак не прореагировал на ситуацию с хозяином — он настороженно рассматривал сидящего за широкой винной бочкой в слабоосвещённом углу человека. Когда путники вошли в помещение, Лейрус встретился с этим скрывающемся в полумраке человеком взглядом и заметил то мимолётное оживление, которое пронеслось по лицу незнакомца и тут же сменилось маской равнодушия.
— Лейрус! — позвал Ширел. Хозяин двора уже вёл мага и его спутников на второй этаж. Лейрус бросил на человека в углу последний взгляд и присоединился к друзьям. Через некоторое время, оставив вещи в большой комнате, предоставленной им для ночлега, Нерождённый спустился вниз. Угол за винной бочкой был пуст. Лейрус осмотрел весь постоялый двор, включая убогую конюшню, но незнакомца нигде не было.
Следующий день был куда более жизнерадостным, чем предыдущий. Зеникс, проспавшись и подкрепившись, избавился от тяготившей его печали и то и дело бросал свой маленький отряд и с дикими воплями уносился на Басе вперёд. Ширел расспрашивал Зихия, что происходило в Дроке с последнего приезда туда волшебника, вспоминал Айли, сочувственно выслушивал рассказ Древославного о смерти матери и горе отца. Даже Лейрус, с его неизменной сдержанностью, активно участвовал в разговоре, интересуясь в основном охотничьими похождениями Зихия. Снова не делая остановок, перехватив кое-что из съестного прямо в седле, путники уже в надвигающихся сумерках подъехали к большой гостинице, выглядевшей по сравнению со вчерашним постоялым двором чуть ли не дворцом. Не успели затихнуть радостные возгласы Зеникса и Зихия, предвкушавших комфортный отдых, как Лейрус указал на несколько костров рядом с гостиницей:
— Видимо, мест внутри уже нет, придётся ночевать снаружи.
Ожидания Лейруса оправдались — в гостинице свободных мест действительно не было и её хозяин, глядевший на Ширела со смешанным чувством удивления, уважения и страха, был бессилен найти для путешественников хотя бы маленькую комнату. Так же и лошадям на конюшне места не нашлось.
Выйдя из гостиницы, маг посмотрел на разгорающиеся костры оказавшихся без ночлега в эту ночь и сказал:
— На подъезде я заметил небольшую рощу в ста шагах от дороги. В ней есть родник, деревья защитят нас и огонь от ветра, так что заночуем там.
Среди островка высоких молодых ясеней, чья древесина была твёрже железа, в самом деле бил из земли ключ обжигающе ледяной воды. Сняв с лошадей сумки с вещами, путники быстро насобирали солидных размеров кучу сухих веток и свалили её в нескольких шагах от воды. Ширел чиркнул о свой посох бурым камнем, высекая большой сноп длинных искр, которые, попав в скопление сухих веток, породили маленькие зеленовато-синие язычки огня. Из кучи дров зазмеились струйки густого дыма. Ширел беззвучно повернулся к Лейрусу и тот сделал такое, от чего у Зихия подкосились ноги и он осторожно сел на землю. Нерождённый подошёл к разгорающемуся костру и протянул над ним руку. Из скрытого в дыму костра одна за одной стали появляться тоненькие струйки пламени, тянувшиеся к раскрытой ладони Лейруса. Огненные струи, не касаясь руки Лейруса образовали круг из пляшущих полос пламени: Лейрус поднял руку вверх, струи повторили его движение и стали длиннее и в этот миг вся куча веток вспыхнула и ярким светом
