- Такого у нас еще не было, - говорил он. А ровно через десять дней появилась статья Шмидта-Хоейра. Иван Матвеевич позвонил мне и попросил приехать к нему домой. Он встретил меня с веселой улыбкой. У него в кабинете сидел Анатолий Карацуба с газетой «Цайт» в руках.
- Поздравляю, - сказал Иван Матвеевич, загадочно улыбаясь. - Вы аукнули, да так, что откликнулись даже в Ав-
стрии. Вот, читайте. - Протянул мне машинописные листы с переводом статьи из «Цайт». Прочитав перевод, я сказал:
- Выходит, у вас в Институте есть забугорная агентура.
- Это не наши, - поспешил Карацуба. - В зале было несколько человек из соседнего института. Я видел одного с диктофоном.
- Ах, какая разница, - небрежно махнул рукой Иван Матвеевич и почему-то добавил: - У русских людей, как я убедился, не пять, а семь чувств: зависть и глупая жадность. Дерется за копейку, а теряет миллион.
Он вдруг помрачнел, встал из-за стола, из кабинета вышел в гостиную и тут же вернулся. Я спросил:
- Вы чем-то расстроены, Иван Матвеевич?
- Так ведь страна кишмя кишит сионистскими агентами. Неужели не видят и не понимают в правительстве? Видят, и понимают, и помалкивают. Губят Россию, предают, - резко заговорил он.
О подрывной деятельности сионистов и масонов в нашей стране он, несомненно, догадывался, он чувствовал их интуитивно. Конечно, он не знал, что в Израиле есть особая, строго засекреченная спецслужба «Натива», которая, по словам журналиста Роберта Давида, «специализируется по борьбе с Советским Союзом, ведению подрывной деятельности в СССР и по мобилизации советских евреев на борьбу за дело сионизма». Руководит этой службой выходец из СССР Яков Кедми, он же Яша Козаков. Тот же Р. Давид утверждает: «В России Кедми установил тесные связи с государственными чиновниками всех уровней... Один из его секретов был контроль над сионистскими кругами и организациями, а эти круги достаточно мощны».
Многих сионистских диверсантов мы знали поименно. Они занимали руководящие посты в средствах массовой информации, в научных учреждениях, в партийных и государственных органах и в ЦК. Впоследствии, когда они вышли из подполья во времена горбачевской перестройки, их объявили «агентами влияния». Впрочем, Р. Давид так и пишет: «Теперь они выходят из подполья. Один из самых могущественных и богатых людей России Гусинский, руководитель финансово-банковской группы “Мост”, стал на днях официальной главой всероссийской еврейской сионистской организации и заместителем президента всемирной сионистской организации». Р. Давид отдает должное и главе «Нативы»: «Когда-то в юности, вскоре после своей бо -лезненной эмиграции в 1969 году, Яша мечтал вернуться в Москву командиром оккупационных войск и комендантом Кремля. Его мечта почти сбылась - он стал одним из самых главных людей в правительстве сионистской оккупации».
О том, что страна наша оккупирована сионистами, мы говорили и тогда, в семидесятые годы. То была скрытая оккупация, многие как «наверху», так и «внизу» не хотели в нее верить, считали это выдумкой антисемитов. Сегодня Яша Козаков командует оккупационными войсками, только этого не хотят видеть зомбированные СМИ обыватели.
10 ноября 1979 года Иван Матвеевич у себя на квартире в узком кругу своих друзей и соратников отмечал свои именины. В дружеском застолье главной темой разговора было положение в нашей науке. Говорили о засилии в Академии наук лжеученых, об открытом письме В. Емельянова, которое ходило по рукам. В этом письме разоблачалось лакейство президента Академии А. П. Александрова перед сионистами. Иван Матвеевич говорил:
- Умное, убедительное письмо. Надо, чтоб его прочитали все академики, тогда бы у них открылись глаза.
В тот вечер я спросил Виноградова, что собой представлял предшественник Александрова на посту президента Академии наук В. М. Келдыш?
- Мой ученик, - с гордостью ответил он. - Это был выдающийся ученый, талантливый организатор и великий патриот. Не то что нынешний холуй.
Говорили о том, что Александров должен уйти, что пост президента должен занять подобный Келдышу крупный ученый-патриот. Назывались имена. Сомневались: разве масон Суслов позволит патриоту возглавить науку? Но когда новым президентом был избран Гурий Марчук, Иван Матвеевич с удовлетворением сказал:
- Мой ученик. Это хорошо. Он честный, порядочный.
Октябрь 1974 года выдался удивительно теплым.
Продолжалось «бабье лето» с температурой плюс 20 градусов. Синоптики сообщали, что сто лет не было такого тепла в октябре. Во время именин Виноградов пригласил меня приехать к нему на дачу в ближайшее воскресенье, то есть через три дня. И обязательно с поэтами. Я сказал Ивану Матвеевичу, что с ним хотят встретиться руководители Сергиево-Посадского района, который тогда носил имя «пламенного революционера» - троцкиста Загорского, статуя которого до сих пор стоит нетронутой в скверике на центральной улице города. И вот мы всей гурьбой -поэты, председатель горсовета Валентин Миронов и его заместитель Николай Ушанов - появляемся на даче гостеприимного и хлебосольного академика. Иван Матвеевич показывает нам свой участок, десять маленьких дубков, которые он сам недавно посадил, - это в его-то 88 лет.
- Зачем? У вас и так почти весь участок покрыт лесом, - недоумевает Валентин Миронов.
- Так то все ели. А дуб - это особое, элитное дерево, - поясняет Иван Матвеевич. - У меня тут десять дубов усохло, не знаю, что за причина, пришлось спилить на дрова. - Он кивает на поленницу дров, которые сам колол. - Взамен срубленных я и посадил. Пускай растут. Дуб - дерево богатырское. При нормальных условиях -долгожитель. Каждый человек должен посадить дерево на память о себе. - И затем в мою сторону: - Дачу хочу завещать Институту. Правильно я решил?
