И Нур ад-Дин, услышав слова девушки и ее дивно нанизанные стихи, наклонился к ней в восторге, и он не владел умом от сильного удивления. А потом он произнес такие стихи:
Мечтал о ней, равнял ее с рассветом, Но жар лучей спалить меня готов. Хотя бы обратилась к нам с приветом, Хоть позвала бы кончиком перстов. Пред красотой теряясь поневоле, Меня спросил хулитель красоты: «Безумцем стал не из-за нее ли?» И я ответил: «Правду молвишь ты». Безжалостнее, чем стрела прямая, Она пронзила все, чем был я жив, И вот лишился сердца и ума я, Я одинок, и слаб, и несчастлив. И когда Нур ад-Дин окончил свои стихи, девушка удивилась его красноречию и тонкости и, взяв лютню, ударила по ней самыми лучшими движениями и снова перебрала все напевы, а потом она произнесла такие стихи:
О жизнь души моей, клянусь! Лицом твоим клянусь! Пусть я отчаюсь, от своей любви не откажусь! Когда покинешь ты меня — со мною образ твой, Уйдешь, но память о себе не унесешь с собой. Ты, наполняющий мой взгляд печалью, — знай, что я Не захочу другой любви, я навсегда твоя. Твои ланиты слаще роз, твоя слюна — вино. Ужель мне чашу на пиру испить не суждено? Нур ад-Дин пришел от декламации девушки в величайший восторг и удивился ей величайшим удивлением, а потом он ответил на ее стихи такими стихами:
Только глянет в темный небосвод, Полная луна на нем затмится, Лишь глаза к восходу возведет, Меркнет ясноглазая денница. Ты взяла бы слез моих поток И рассказ о страсти оросила. Ей твержу: «Не торопись, стрелок! Ты и так мне сердце поразила!». Нил мел ее слез моей любви, И твоя любовь подобна лести. Молвит: «Золото отдай!» — «Возьми!» «Сон отдай!» — «Возьми с очами вместе!»
