Провидел, было, Авраам блаженнейший свет ее и, на ней уверившись, сделался со всею фамилиею справедливым, а с подданными благополучным. Однако она и прежде Авраама всегда у своих любителей живала. А Мойсей, с невидимого сего образа Божиего будто план сняв, начертил его просто и грубо самонужнейшими линиями и, по нему основав иудеевское общество, сделал оное благополучным же и победительным. Он по-тогдашему написал, было, его на каменных досках[72] и так сделал, что невидимая премудрость Божия, будто видимый и тленный человек, чувственным голосом ко всем речь свою имеет.
Сия речь, понеже от него разделена на десять рассуждений, или пунктов, потому названа десятословием.
Глава 5-я
О десятословии
«Я есть Господь Бог твой, да не будет тебе богов иных!..» и прочее.
Яснее сказать так: Я глава твоего благополучия и свет Разума. Берегись, чтоб ты не основал жития твоего на иных советах, искусствах и вымыслах, хотя б они из ангельских умов родились. Положись на меня слепо. Если ж, меня минув, заложишь век твой на иной премудрости, то она тебе будет и богом, но не истинным, а посему и счастие твое подобно будет воровской монете.
«Не сотвори себе кумира!..» и проч.
А как на подлых камнях, так еще больше не велю тебе строиться на видимостях. Всякая видимость есть плоть, а всякая плоть есть песок, хотя б она в поднебесной родилась; все то идол, что видимое.
«Не приемли имени!..» и проч.
Смотри ж, во-первых, не впади в ров безумия, будто в свете ничего нет, кроме видимостей, и будто имя сие (Бог) пустое есть. В сей-то бездне живут клятвы ложные, лицемерия, обманы, лукавства, измены и все тайных и явных мерзостей страшилища. А вместо того напиши на сердце, что везде всегда присутствует тайный суд Божий, готов на всяком месте невидимо жечь и сечь невидимую твою часть, не коснясь ни точки, за все дела, слова и мысли, в которых меня нет.
«Помни день субботний!..» и проч.
Сие ты повсюду и внутри тебя кроющееся величество Божие с верою и страхом в день воскресный прославлять не забывай, а поклоняйся не пустыми только церемониями, но самым делом, сердечно ему подражая. Его дело и вся забава в том, чтоб всеминутно промышлять о пользе всякой твари, и от тебя больше ничего не требует, кроме чистосердечного милосердия к ближним твоим.
А сие весьма легко. Верь только, что сам себя десятью используешь в самое то время, как используешь других, и напротив того.
«Чти отца твоего!..» и проч.
Прежде всех отца и мать почитай и служи им. Они суть видимые портреты того невидимого существа, которое тебе столько одолжает.
А вот кто отец твой и мать: будь, во-первых, верен и усерден государю, послушен градоначальнику, учтив к священнику, покорен родителям, благодарен учителям твоим и благодетелям. Вот истинный путь к твоему вечному и временному благоденствию и к утверждению твоей фамилии. Что же касается прочих общества частей, берегись следующего:
«Не убий!»
«Не прелюбодействуй!»
«Не воруй!»
«Не свидетельствуй ложно, или не клевещи!» Осуждаем винного, а клевещем невинного. Сия есть страшнейшая злоба, и клеветник по-эллински – дьявол.
«Не пожелай!..»
Но понеже злое намерение семя есть злых дел, которым числа нет, а сердце рабское неисчерпаемый есть источник худых намерений, для того по век твой нельзя быть тебе честным, если не попустишь, дабы вновь Бог переродил сердце твое. Посвяти ж оное нелицемерной любви. В то время вдруг бездна в тебе беззаконий заключится… Бог, Божие слово, к Его слову любовь – все то одно.
Сим троеличным огнем разожженное сердце никогда не согрешает, потому что злых семян или намерений иметь не может.
Глава 6-я
Об истинной вере
Если б человек мог скоро понять неоцененную великого сего совета Божиего цену, мог бы его вдруг принять и любить.
Но понеже телесное, грубое рассуждение сему препятствует, для того нужна ему вера. Она закрытое всем советом блаженство, будто издали в зрительную просматривает трубку, с которою и представляется.
