Наставления бродячего философа. Полное собрание текстов

При ней необходимо должна быть надежда. Она слепо и насильно удерживает сердце человеческое при единородной сей истине, не позволяя волноваться подлыми посторонних мнений ветрами. По сей причине представляется в виде женщины, держащей якорь.

Сии добродетели сердце человеческое, будто надежный ветер корабль, приводит, наконец, в гавань любви и ей поручает.

В то время, по открытии глаз, тайно кричит в душе Дух Святой следующее: «Правда твоя, правда вовек, и закон твой – истина».

Глава 7-я Благочестие и церемония – разнь

Вся десятословия сила вмещается в одном сем имени – любовь. Она есть вечный союз между Богом и человеком. Она огонь есть невидимый, которым сердце распаляется к Божиему слову или воле, а посему и сама она есть Бог.

Сия божественная любовь имеет на себе внешние виды, или значки; они-то называются церемония, обряд, или образ благочестия. Итак, церемония возле благочестия есть то, что возле плодов лист, что на зернах шелуха, что при доброжелательстве комплименты. Если же сия маска лишена своей силы, в то время остается одна лицемерная обманчивость, а человек – гробом раскрашенным. Все же то церемония, что может исправлять самый несчастный бездельник.

Глава 8-я Закон Божий и предание – разнь

Закон Божий пребывает вовеки, а человеческие предания не везде и не всегда.

Закон Божий есть райское древо, а предание – тень.

Закон Божий есть плод жизни, а предание – листвие. Закон Божий есть Божие в человеке сердце, а предание есть смоковный лист, часто покрывающий ехидну. Дверь храма Божия есть закон Божий, а предание есть приделанный к храму притвор. Сколь преддверие от алтаря, а хвост от головы, столь далече отстоит предание [от закона Божия].

У нас почти везде несравненную сию разность сравнивают, забыв закон Божий и смешав с грязью человеческою воедино, даже до того, что человеческие враки выше возносят; и, на оныя уповая, о любви не подумают, да исполнится сие: «Лицемеры! За предания ваши вы разорили закон». Все же то есть предание, что не Божий закон.

Глава 9-я О страстях, или грехах

Страсть есть моровой в душе воздух. Она есть беспутное желание видимостей, а называется нечистый или мучительный дух. Главнейшая всех есть зависть, мать прочих страстей и беззаконий. Она есть главный центр оной пропасти, где душа мучится. Ничто ее не красит и не пользует. Не мил ей свет, не люба благочинность, а вред столь сладок, что сама себя десятью съедает.

Жало адского сего дракона есть весь род грехов, а вот фамилия его: ненависть, памятозлобие, гордость, лесть, несытость, скука, раскаяние, тоска, кручина и прочий неусыпаемый в душе червь.

Глава 10-я О любви, или чистосердечии

Противится сей бездне чистосердечие. Оно есть спокойное в душе дыхание и веяние Святого Духа.

Оно подобно прекрасному саду, тихих ветров, сладко-дышущих цветов и утехи исполненному, в котором процветает древо нетленной жизни.

А вот плоды его: доброжелательство, незлобие, склонность, кротость, нелицемерие, благонадежность, безопасность, удовольствие, кураж и прочие неотъемлемые забавы.

Кто таковую душу имеет, мир на нем, и милость, и веселие вечное над головою сего истинного христианина!

Наркисс[73]

Разглагол о том: Узнай себя

Пролог

Сей есть сын мой первородный. Рожден в седьмом десятке века сего. Наркисс нарицается некий цвет и некий юноша. Наркисс – юноша, в зерцале прозрачных вод при источнике взирающий сам на себя и влюбившийся смертно в самого себя, есть предревняя притча из обветшалого богословия, которое есть матерь еврейского. Наркиссов образ благовестит сие: «Узнай себя!» Будто бы сказал: хочешь ли быть доволен собою и влюбиться в самого себя? Узнай же себя! Испытай себя крепко. Право! Как бы можно влюбиться в неведомое? Не горит сено, не касаясь огня. Не любит сердце, не видя красоты. Видно, что любовь есть Софиина дочь. Где мудрость узрела, там любовь сгорела. Воистину блаженна есть самолюбность, если есть святa; ей свята, если истинная; ей, говорю, истинная, если обрела и узрела единую оную красоту и истину: «Посреди вас стоит, его же не знаете».

Блажен муж, который обретет в доме своем источник утешения и не гонит ветры со Исавом, ловительствуя по пустым околицам. Дочь Саулова Мелхола, из отчего дома сквозь окно рассыпающая по улицам взоры свои, есть мать и царица всех шатающихся по окольным пустыням во след беспутного того волокиты, кого, как буйную скотину, встретив, загонит в дом пастырь наш. Куда тебя бес гонит? «Возвратись в дом твой!»

Сии суть Наркиссы буйные. А мой мудрый Наркисс амурится дома, по Соломоновой притче: «Разума праведник, себе друг будет».

Кто-де прозрел в водах своей тлени красоту свою, тот не во внешность какую-либо, не во тления своего воду, но в самого себя и в самую свою точку