столкновение, — это помогло мне похоронить выворачивающую и душераздирающую боль, которую я пережила, поймав его с Чадом.
Но теперь, когда я узнала, что Декс здесь, в Лос-Анджелесе, всё возвращается с полной силой.
Я рада, что тётя Стеф сказала мне. Я имею в виду, если бы я столкнулась с ним, не подготовившись, это было бы ужасно. Но у меня нет совершенно никакого желания, чтобы он находился здесь.
Я сдержалась, когда тётя Стеф сказала мне. Она не знает причин Декса, а я не спрашивала.
Он не сказал ей, а я не могу заставить себя сделать это. Она уважает наши желания и не давит, но я знаю, что ей причиняет боль наше с ним прекратившееся общение, однако не из-за отсутствия попыток с его стороны.
Знаю, она думает, что если бы она знала суть проблемы, то смогла бы исправить всё между нами. Но она не может.
Между мной и Дексом больше нет ничего общего. Это было сломано в тот момент, когда он начал трахаться с моим парнем.
Я чувствую знакомый огонь в груди. Подняв руку, я тру это место.
— Ты на грани, Лила, — говорит Зейн, убеждаясь. — Если это личное и ты не хочешь делиться, хорошо. Я принимаю это. Но мы впустую тратим драгоценного время в студии, поэтому ты должна оставлять свою личную жизнь за дверью, прежде чем заходить сюда, — он указывает на выход. —
И ты должна найти способ перенаправлять эти сдерживаемые эмоции в песню, а поёшь ты просто великолепно, потому что я знаю, на что ты способна.
Он прав. Вещи делового и личного характера никогда не должны смешиваться.
Я сильнее этого.
Конечно, у меня есть комок в горле размером с Техас и ноющая, колющая боль от осознания такой близости с Дексом.
Но я сильная. Я даже перестала плакать. Уже как десять месяцев.
Думаю, мои слёзные железы высохли, когда я выплакала реку слёз после того случая.
Я пристально смотрю на Зейна и с решительностью в голосе говорю:
— Ты прав. В следующий раз я сделаю всё идеально.
Он смотрит на меня долгим взглядом, а потом в нём что-то смягчается.
— Тебе нужно взять небольшой перерыв, прежде чем мы продолжим?
Его доброта, обращённая ко мне на целую секунду, обезоруживает меня.
Я поднимаю подбородок и сглатываю.
— Нет, теперь всё хорошо.
— Отлично, — он хлопает в ладоши. — Давайте ещё раз этот трек! — Зейн отходит от микрофона и похлопывает Грея, нашего звукорежиссёра, по плечу.
Я быстро смотрю на Кейла, Сонни и Вана, сидящих в студии с Зейном. Они уже наложили свои партии на трек вчера. Зейн хотел, чтобы инструменты и вокал для этой песни были записаны отдельно, следовательно, именно поэтому я пою здесь непосредственно одна.
Кейл — наш бас-гитарист, и я знала его всегда. Кейл, Декс и я росли вместе. Мы втроём соединили Винтаж вместе. Кейл — мой лучший друг и единственный парень, которому я доверяю, и я знаю, что он прикроет спину, так как доказал это больше одного раза.
Сонни — наш барабанщик. Он присоединился к группе, когда мы только начинали. Мы раздавали листовки для прослушиваний, и он оказался единственным, кто пришёл. К счастью для нас, он качался. А на барабанах он просто демон. Я никогда не слышала ничего подобного.
Ван пришёл к нам не так давно. Он присоединился в качестве соло-гитары после ухода Декса. Хорошо, когда я говорю «ухода»…
