Ведь далеко. Как с луком управлялся?
Вот тебе и вой! Это она сейчас перед ним выглядит простушкой. Пересилила себя, почувствовала, что добилась надменности во взгляде.
– Одет как смерд. В окно глянь, выбери любого из дворни, одежда будет такой же.
– Добро.
Хотел откланяться и уйти. Номер не прошел.
– По росту, вот с боярина будет, – указала на сопровождавшего. – И стать такая.
Боярин скис на глазах, будто его обвинили во всех грехах княжества. Любаве понравилась метаморфоза с ближником. Продолжила:
– Хоть было и далече, но бороду и усы я разглядела, а еще, я таких густых черных бровей за всю жизнь не видала.
– А вот это уже примета. Может еще что?
– Он не охотник и не воин.
– С чего такой вывод?
– Стрела у него всего одна была. Да и после выстрела, какой охотник, а тем более воин, отбросит в траву свой лук?
– А он его бросил?
– А тебе разве не сказали?
– Нет.
– Бросил.
– И лук имеется?
– Конечно. Его Дежень забрал.
– Это кто будет?
– Конюх на конюшне.
– Занятно. Спасибо княжна. Помогла.
Взгляд озабоченный, но совсем не по ней.
– Прости, что время отнял. Желаю здравствовать!
Взыграло ретивое! Вот так, не ожидая, встретить мужчину, у которого ты, такая прекрасная, умная, веселая, добрая и ласковая, совсем не вызываешь восхищения! Как это так? Почему? Она просто спросит. Надо же знать.
– Стой! – остановила торопыгу. Блеснула грозным взглядом, во многом похожим на взгляд брата, приказала. – Пошли все вон! А ты, останься, хочу перемолвиться.
Лиходеев пожал плечами. Девки и мамки ретировались в один миг.
– Я сказала, вон пошли!
Оба боярина бочком-бочком, словно крабы, улизнули в коридор. Последним уходил обиженный молодой вельможа, услышав вдогонку:
– Дверь не забудь прикрыть, Гордята!
Егор хмыкнул.
– Балуешь ты его, княжна.
– А это не твое дело, десятник! Росли мы вместе. Понял?
– Чего ж не понять-то? Понял, росли да уж выросли.
– Дерзишь! Как там тебя? Лихой? – Подумала, что напускная надменность получилась и вот-вот возымеет свое действие. – Сядь.
Присел, если приказывают. Глаза в глаза. Что ей от него нужно? Как повеяло ее красотой, запахом кожи, но взгляд суровый, не терпящий пререканий. Лиходеев, ты, кажется поплыл? Старый, она для тебя ребенок, к тому же сестра твоего государя!
– Тебя ведь Лихой зовут. – Снова скорее констатация факта, чем вопрос. – Скажи, разве я тебе не нравлюсь?
Лиходеев опешил. Он не знал, как ответить. Вот коза!
«Чего примолк? – Прорезался в мозгах голос Луки. – Скажи что ты в восторге от нее, и дело с концом. Девочке будет приятно».
Отвянь! А то сам не знаю, как ей ответить!
«Вот и скажи!».
– Нравишься. – Просто и не витиевато ответил на вопрос.
– В детинце нет ни единого молодого воя, который бы не мечтал о моей красоте.
Да она еще девочка. Взбалмошная и своенравная.
– Ты первый, в глазах которого я не читаю любви. Почему?
«Ха-ха-ха!», – развлекался Лука.
Ну, погоди, зэчара! Проиграю тебя назад первому же встречному черту. Вспомнишь тогда, как дерзил хозяину!
