ухватил идею, расставив все по местам.
– Давай!
Как всегда односложно сказал, соглашаясь с предложенным. Лихой скоренько ретировался, покинув затаившихся вятичей. Отойдя назад шагов тридцать, раздевшись догола, произвел процедуру оборотничества. Не раздумывая, полукругом обежал свою засаду.
Встав на след Бакуты, галопом понесся по нему, надеясь только на то, что первым почувствует врагов и успеет выбрать место для нападения. Солнце еще не вошло в зенит, а сумерки угнездились под кронами деревьев, лес густой, не парковый комплекс со всеми атрибутами цивилизации. Теперь бы полянку впереди движения или прогалину на худой конец. Вот здесь вятич, скорее всего резко вывернул из-за дерева. Место не такое как хотелось бы, но… Впереди послышался едва внятный шум сухой валежины. Это могли быть только они. Выглянул, стараясь не шумнуть. Серая тень промелькнула в лещине и вскоре обозначилась явно, в виде молодого сильного волка переярка, пригнувшего голову к травяному слою леса. Запах прокачивает, да так быстро, что прет без остановки. Чуть отстав, широким ходом бежал второй волк, ему не нужно тропить след. Шаг размеренный, крупный. Пригляделся. Так он же крадется, что-то его насторожило. Волк прислушивается. Неужели почувствовал Егора? Изменив направление, хищник пошел стороной, предоставив молодому самостоятельность. Матерый волчара!
Пора! Прямо с лежки, толчком ногами, можно сказать упал на вывалившего из-за дерева переярка, не успевающего понять что-либо. Грудиной вперед. Всем весом в разгоне будто напоролся на перекладину ограды. Сухой, едва слышный треск, отвратным звуком нарушил тишину. Чужак попытался извернуться, использовать по назначению капкан своих зубов, вот только не смог. Сломанный хребет не дал этого сделать. Лихой отскочил от шерстяного мешка костей, поскуливающего от безысходности. Теперь пора уходить, уводя со следа вятичей остальных оборотней, и путать свой след, в надежде ускользнуть. Вспомнилось высказывание замполита, как отголосок из Советской Армии: «Если тебя приказом не назначили героем, сиди на жопе ровно и башку под пресс войны не подставляй!». Даже не поинтересовался вторым волком, отклячил заднюю лапу и справил малую нужду, глядя в потухавшие, жалобные глаза калеки.
«Нет, милый! Добивать тебя резона никакого. Живой, ты мне несколько минут форы точно прибавишь».
– Во-у-у-у!
Протяжно завыл матерый, оказавшийся в реальной близости от места боестолкновения. Лиходеев не стал дожидаться его появления, скакнул в сторону и от опасности уходя карьером, умчался в нагромождение кустов, а там сменив аллюр на рысь, побежал в сторону речки.
Бираг усвоил с самого детства слова деда. Мудрый старик учил внука:
– Ты куман, и степь твоя стихия. Своей матерью рожден в человеческом обличье. Но от большинства своих родичей отличаешься второй ипостасью. Ты волк в стае бега, и для тебя существует закон стаи.
Волчье право – быть первым среди равных…
Волчья доля – сражаться, рвать самому иначе разорвут тебя…
Волчья сила – крепкие нервы и зубастая пасть, ум тоже лишний…
Волчья гордость – нет боязни в собственной гибели, Тэнгри каждого примет на небесах…
Волчьи законы – стая едина…
По дедовому закону он и жил. Сущности своей не скрывал никогда.
Остатки стаи собрались у искалеченного Абаша, усевшись рядом, поджав хвосты, поглядывали на лидера. Бираг отдавая последнюю дань куману- оборотню, лизнул того в морду его грустный, потухший взгляд, встретился с глазами умирающего уже понявшего то, что последняя в этой жизни услуга будет оказана. Бираг клыками глубоко рассек шкуру на шее молодого волка, наверное и сам ощутил боль при этом. Отступил. Усевшись, затянул поминальную песню.
– Во-у-у-у!
– Ив-во-у-у-у!
Подхватили другие голоса.
Подходя к вынужденной стоянке волков, от их воя болотникам стало жутко. Шедший авангард, нагнали основные силы, и Ажоку пришлось своих людей «брать на горло», чуть ли не пинками, заставить продолжить движение. Вскоре растянувшиеся по следу воины, напоролись на волка, сидевшего у тела мертвого соплеменника. Матерый мотнул головой и сдвинувшись с места неспешно увлек людей за собой. Проходя мимо, Ажок представил как погиб волк, помотал головой. Происходящее не слишком нравилось вождю болотников. Мало того, что чувство опасности сжигало душу, так еще и лесной поход стал затягиваться и тяготил всех в отряде. Сначала ведь думали, что предстоит легкая прогулка за вятичами-лесовиками, а оно вон как… второго волка теряют, а к цели не приблизились. Куманы считали бродников, чем-то вроде второсортного населения окраины Дикого Поля. На самом деле те имели свою иерархию и даже верховного вождя. Их племена стад не пасли, хлеб, как славяне не сеяли, промышляли охотой в степи и лесах, да грабежом баловали. Воинами были серьезными, только направленность их однобокая. Отлов сбежавших рабов, да засады на купцов и малые отряды воинов. Походный порядок у бродников отработан давно, потому и выживали в самых серьезных ситуациях. Головной дозор или боевое охранение численностью до десятка человек, двигавшихся на удалении четыреста-пятьсот шагов от основного отряда, дальше шел ударный кулак. Арьергарда, как правило не было. Зачем он им!
