– Лихой.
Святослав делая глоток, пытаясь смочить пересохшее горло, тут же подавился вином. Жидкость пошла не в то горло, он закашлялся, не в состоянии остановиться, при этом отвлекая убийцу. Вот она разгадка! Живой значит. А сколько сил приложено! Сколько раз ему докладывали о смерти этого… гм… человека. Выходит все напрасно. Ну уж нет! Видать пришло время, и тянуть дальше себе дороже. Слегка двинул левой ногой. Ух, даже затекла от напряжения. Тонкий шнур, привязанный к щиколотке, потянулся, подавая сигнал телохранителям.
Лиходеева не раз спасала чуйка, не подвела и в этот раз. Сразу не понравилось напряжение князя в положении ноги, приставленной к низкому столику, но сразу понять не мог, его тот так бережно не двигает именно этой конечностью, когда правая нога за время разговора перемещалась не раз. Пружиной вскочил из кресла и ушел в перекат. Арбалетный болт под углом прошил обшивку спинки кресла, между тем как Лихой метнул ножи почти наугад, лишь по наиболее вероятным местам нахождения людей. Пока один из телохранителей, обрушая собой портьеру на окне, оседал на пол, метнул нож в тело бойца у отдаленного окна, запутавшегося в тяжелой ткани. Избавиться от арбалетчика, сумбурно пытавшегося поставить новый болт в салазку своего оружии, помогла чакра. Диск врезавшись в гортань, разрезал ее и застрял в шейном позвонке. Булькающие звуки, издаваемые пока еще стоящим на ногах покойником, уронившим арбалет на пол и обеими руками зажавшему расчлененное горло, привели в чувство князя.
Давясь кашлем, выпучив глаза из орбит, еще не до конца осознавая произошедшее, Святослав скачками лопатил в голове мысли, искал возможность выйти из помещения с тремя трупами и, как считал, свихнувшимся маньяком. Выхода не было, Лихой стоял в трех шагах от него. Даже подняться на ноги, и то было нельзя. Кто знает, как поведет себя этот сумасшедший с которым вряд ли договоришься? Князь поднял лицо, встретился взглядом с Лихим. Из расширенных зрачков глаз боярина, на него смотрела смерть. В них не было бешенства, не было сумасшествия, только холодное спокойствие человека привыкшего убивать.
«Это конец!»
– Чего ты от меня хочешь? – наконец-то прокашлявшись и придя в себя, спросил убийцу.
Вот так просто погибнуть, князь позволить не мог. Его беспокойная натура не могла принять смерть, не постаравшись обмануть врага. На чистом автомате, не думая, что сейчас произойдет, не дожидаясь ответа на поставленный ним же вопрос, направил ладонь руки навстречу «ночному гостю», как бы пытаясь защититься от удара. Приспособление, купленное Прозором для себя, еще лет десять тому назад в одной из оружейных лавок Константинополя, подаренное князю, и с тех пор ни разу не испытанное в деле, на ремешке крепления выскочило из рукава в ладонь. Зажав устройство в кулаке, в одно мгновение нажал кнопку. Пружина выбросила в свободный полет широкий короткий клинок, полукругом заточенный до бритвенной остроты. Ох уж и шутники, эти ромеи! Зачем изобретать такие сложности?
В последний момент противник, будто почувствовал какой-то подвох, попытался толи отстраниться, толи уйти в сторону с направления хода руки. Это, и еще то, что за десяток лет, пружина в устройстве сильно ослабла, спасло жизнь Лихого. Князь успел заметить, как серебристая железка, выпущенная практически в упор, задевает верхнюю половину лица убийцы. Полученный удар в кадык отбросил его на ворсистую шерсть ковра. Святослав почувствовал, как затекает гортань, трахея не пропускает воздух. Его ногти, кромсая кожу, пытались разодрать трахею, допустить воздух в легкие, но тщетно. Задергавшись, в предсмертной судороге засучив ногами по ковру, затих.
Обильное кровотечение, заставило закрыть правый глаз. Спасло везение, лезвие прошло почти по касательной, отщипнуло бровь, да слегка ковырнуло лобную кость черепа, можно сказать, получил легкую контузию. Осмотрелся. Ага! Склонившись к умершему князю, Боевым ножом откромсал от одежды шерстяной кусок материи, приложил к ране. Пройдясь по трапезной, собрал свой арсенал, как смог, протер и рассовал по местам. Вот и все!
Кровь играла в жилах, не делая поправок на кровопотерю. Приоткрыв дверь, при этом чуть не сдвинув в сторону стоявших за ней «шкафов», прикрыл ее за собой. Охрана встрепенулась. Уже подумал, что придется воевать. Возникший будто из воздуха мелкий представитель нежити, цапнул за палец, потянул за собой.
– Сквозняки проклятые, житья от них нет! – констатировал общее мнение один из воинов. – Еще холодов толком не было, а из носа уже юшка течет.
– Эт точно! У князя в трапезной хоч печь топится, а тут…
Широким, скользящим шагом преодолел переход, скрылся за углом, еще услыхав в спину фразу:
– И чего весь дворец гриднями напихали? В Чернигове такой охраны сроду не ставили.
В темноте поднялись по ступеням на второй этаж.
– Чего долго-то так? – между делом спросил Батан недовольно.
– Обстоятельства.
– Чего-о?
– Узнать кой чего нужно было.
– Узнал?
– А то!
– То-то, смотрю у тебя кровь на морде и смертью из-за двери потянуло. Вот Мара обрадуется. Замри!
