Вентиляция, судя по пламени факела, давала приток воздуха из разных мест, а вот в прошлый раз тянула в одну сторону. Может заблудился? Под ногами похрустывала крошка щебня, оставшаяся после давней выработки. Зря волновался. Пламя над головой зацепило в проходе коридора, от которого отходил чернотой рукав перехода вбок по левой стороне, знакомый предмет, оказавшийся древком ранее брошенного использованного факела. Ф-фух! Перевел дух.
– Думал, потерялись? – послышался спокойный голос княгини за спиной.
Остановился.
– Привал. Отдыхаем.
Сняв свой плащ из плотного материала, бросил под ноги у стены.
– Садитесь. Скоро огонь погаснет, факел выгорел.
– Ничего, пока в темноте посидим. Нам же не страшно, сын?
– Нет, мама.
– Вот и хорошо.
Вскоре факел действительно потух. В темноте ощущался сквозняк у пола. Спросил:
– Как поняла, что сомнения одолевали?
– Сердце гулко стучало, а прямой угрозы, кроме темноты и подземелья не наблюдалось. Ты в прошлый раз люд курский выводил. Чего ж сегодня в своих силах сомнение возникло?
Промолчал. Как женщине объяснить? Что два года тому, он не сам вел по подземному ходу кучу народа, а проводник его, бестелесный дух, выступал в этом деле в роли навигатора на дорожном покрытии, который ошибиться не мог. Только хотел открыть рот, как тут же сцепил зубы. Со стороны, в которую предстояло идти, послышался звук далеких шагов, почти неявное подсвистывание и после всего, голос.
– Боярин Веденя-я-а! Отзови-ись!
Кого там нелегкая несет? Да еще и обзывает именем, под которым его мало кто знает. Шаги примолкли.
– Кудея-а-ру-ушка-а!
Вот тебе и раз-так и раз-этак! Непонятка. Ну и что делать?
– В боковой проход нужно. Впереди смертью сквозит! – зашептала Любава.
Ага! Потом по коридору и непонятно в какую жопу попадут!
– Быстро! – зашипела змеей.
Тьфу на тебя! В темноте на ощупь нашел пацана, вбросил его в боковой переход. Молодец, даром что из благородных, звука не проронил, следом втянул и его мать.
– Дальше что?
– Нежить чувствую. Обережный круг черти.
– Как?
– Эх! Огонь не зажигай.
Что там делала княгиня в кромешной темноте, толком не понял, но то, что суетилась по кругу в узком переходе, понял.
– Чтоб ни происходило рядом с нами, оба молчите.
Ну, это-то понятно. Скорее почувствовал, чем подметил, что мать обняла сына. Затихли и снова услыхали приближение шагов. Шепот женщины не сразу дошел до ушей, но все же он ухватил смысл.
– …Кругом нашего двора, стоит камена гора, от всхода и до захода Хорсова, Велесом запечатана. Гой!
– Тихо!
Из темноты, из того прохода в котором только что находились, почудилось движение и колыхание воздуха. Лихой обхватил рукой рукоять меча. Уже знакомый голос совсем рядом произнес с хрипотцой:
– Ищите! Здесь он!
Потом более ласково обратился к Лихому:
– Отзовись, боярин. Легче помирать будешь!
Щаз-з! Уже разогнался!
– Духи мертвых все едино найдут! Слышь, Кудеяр! От нежити не уйдешь!
Нежить из Нави это конечно, не домашняя, привыкшая к соседству с человеком! Это козырь! Эта гнусь безоговорочно подчиняется приказам и желаниям своего хозяина, она страшный и могущественный противник. Ее нельзя переубедить, подкупить или принудить. Она не знает ни страха, ни милосердия, не нуждается во сне или тепле, в спиртных напитках или хлебе насущном, и когда чувствуя горячую человеческую кровь в жилах смертного несется вперёд, часто ее ряды пополняются трупами и пойманными душами прежних врагов. Единственная вещь, которую она боится, это лучи солнца,
