неестественно изломанного тела, глубокий капюшон прятал черты лица. Огромного роста, оно стояло ссутулившись, подпирая головой потолок. Складывалось впечатление, что это нечто соткалось из мрака в одно мгновение.
– Но попытаться-то стоило, Асмодей?
– Это верно, твое темнейшество! Еще товарищ Сталин сказывал: «Попытка – не пытка!»
Черт меж тем тоже был доволен встречей со знакомцем. В этот раз Лихой его точно не узнал. Шутка с образом полковника удалась, хоть и не привела к желаемому начальством результату.
А самого Лиходеева ожидал сюрприз в виде закрытой двери. Подойдя к ней, Егор от души побарабанил в метал полотна.
– Любава! Открой!
С другой стороны завозились, но толком понять, что происходит снаружи было не возможно. Снова приложился к двери.
– Открой!
Через какое-то время щелкнул замок и скрежет петель привел в движение саму дверь.
– Лихой!
Княгиня попыталась броситься навстречу, но грозный голос остановил.
– Стой!
Егор вышел в знакомый зал и был удивлен. В обществе Любавы и малого, наблюдалось прибавление. Десятка три созданий, напоминающих людей, насторожено следило за каждым его движением. Все как один малорослы, росточком княжичу лишь до пояса достают, а это сантиметров шестьдесят с натяжкой, пузаты, с широкими плечами и огромными рыжими бородами. При всей непонятности ситуации, Лиходеев едва сдержался, чтоб не заржать голосом боевого коня. Потеха, да и только! Пигмеи какие-то. Нет. Гномы. Ступни ног непомерно велики, вон как громко топают в прикольных башмаках. У-у- у! Бродяги малорослые, и чего это вы удумали? Коротышки и вправду были на стреме и выстроившись полукругом, готовы были набросить на Лихого сеть, да не простую, а нет-нет, да и искрившую может быть даже электричеством.
– Стой, где стоишь!
Вот и лидер обозначился.
– Стою!
Мелкий предводитель, из-за спин подчиненных растянувших ячеистое полотно сети, направил на Лихого металлический посох, скорее всего аналог прибора по определению чего-то непонятного. Пучок света, вырвавшийся из посоха-прибора, образовал вокруг Егора световой круг и меняя расцветку, в конечном итоге застыл в зеленом свечении. Коротышка-предводитель уже более спокойным голосом оповестил собравшихся:
– Живой человек, без примеси посторонних вкраплений. Убрать сеть! Дверь закрыть и заблокировать!
Их отвели в небольшую комнатушку и выставив на стол съестное, стали угощать едой мало походившей на привычные вид и вкус. Любава между делом вполголоса объясняла обстановку.
– Это сирты. Их еще ведающие стуканцами называют. Подземные жители. Миролюбивы и доброжелательны по отношению к нам, людям.
– А чего под землей прячутся?
– Малы, потому что. Там у нас вряд ли бы выжили. Да и занимаются разработками камня, строят проходы в тверди, ну и клады ищут и сохраняют.
– Шахтеры значит?
– … Я с Возняком говорила… Это боярин их князя. Ближник. Так вот, они выведут нас на поверхность.
– Веришь ему?
– Лихой, мы ведь не к кобальтам попали, а к сиртам…
– Что за кобальты?
– Ну и темный же ты, десятник особой сотни… Самые главные и самые опасные из подгорных народцев – кобольты. Ростом они с двухлетнего ребёнка, но хитры, сильны и чрезвычайно опасны для всех, кто попадает к ним в лабиринты. Один их вид чего стоит. Бр-р-р! Эти на людей походят, а те хоть и имеют живую кровь, только вместо лиц, злобные собачьи мордочки, рожки на голове, козлиные ножки и крысиный хвост. На солнечный свет не выходят. Если у них возникают какие-то дела на поверхности, отправляют наверх своих доверенных лиц – крыс. А так, они тоже охраняют подземные богатства от людей, устраивают камнепады, гасят факелы, свечи и светильники в руках заплутавших, рушат крепления. Сами же они поодиночке для человека не опасны. Но, будучи слабыми, умеют сбиваться в стаи и недостаток силы компенсируют численностью, слаженными действиями и коварством. Живут в лабиринтах, в них то и дело устраивают ямы, ловушки, рукотворные обвалы. А еще есть чудь белоглазая…
– Стоп-стоп-стоп! Я все понял. И откуда, княгиня, ты все про всех знаешь?
– А это не твоего ума дело, боярин! Доедай скорей, нам двигаться в дорогу. Сынок, ты наелся?
– Да, мама.
На лице у юного княжича легко читался интерес ко всему происходившему. Судя по всему, страх и уныние отступили. Это радовало Лиходеева не меньше, чем перспектива покинуть гостеприимные штольни стуканцов. Распрощаться и забыть про них, как о страшном сне.
