укоротил того на голову. Остальным бойцам такое развитие сюжета не понравилось, и они собрались расстрелять обидчика.
– Не убивать! – крикнул в командную сеть Крун – использовать парализаторы, не повредите костюм – он, наверное, стоит серьезные деньги, раритет какой-то, ипать.
Несколько трескучих разрядов, и вот местный самурай повалился дергающейся тушкой под ноги абордажной команде – ближайшие к нему наемники не удержались и от злости отвесили тому пару хороших пинков. Два эксклюзивных клинка разлетелись в разные стороны, выпав из рук узкоглазого героя на пол рубки. Крун дал указание бойцам снять с лежащего пирата сбрую и собрать раритеты: по прибытию в пространство директората трофеи будут оценены и выставлены на продажу на биржевую площадку – оба партнера пришли к мнению, что такой набор должен стоить серьезных денег. Сейчас следовало заняться определением ценности этого корабля – для этого партнерам требовался доступ к центральному искину. А вот для этого надо плотно побеседовать с главным узкоглазым на этой посудине, который, кстати, остался на борту в единственном числе из всего экипажа.
Действие парализатора должно было закончиться через двадцать-тридцать минут – за это время было решено осмотреть ближайшие помещения на предмет бесхозных ценностей. Наемники разбрелись по каютам мертвого экипажа в поисках этих самых ценностей. Схема сбора трофеев была всем давно известна и проста: собирается все в общий котел, затем оценивается и каждому члену экипажа насчитывается доля согласно договору. Надо отметить, что хоть непосредственно в абордаже принимала участие только абордажная группа, Макс и капитан Крун, тем не менее, и все члены экипажа получали доли – в том числе и пилоты – их взнос в схватке также учитывался. Мелочь, которую трофейщики могли взять себе, также оговаривалась: только то, что можешь унести в руках, и кроме стратегических вещей – как, например, вещички древних, платежные чипы. Крысятничество не поощрялось: утаивший такие вещи член команды рисковал прогуляться в свободный космос без скафа. Каюты капитана, старпома и рубка считались зоной интересов руководства отряда – обыскивать их разрешалось после того, как Макс с Круном лично осмотрят эти помещения.
Но сначала надо получить код доступа к бортовому мозгу, и оценить степень повреждений транспортника – Юли куда-то удачно попала, так что сейчас корабль не двигался, хотя система жизнеобеспечения работала исправно – атмосфера и гравитация были в пределах нормы. Пока желтокожий организм отходил от воздействия парализатора, технолог сходил посмотреть на то место, где зияла дыра от попадания главного калибра «Фарди» – специалист хотел примерно оценить масштабность разрушений и шансы на запуск двигательных систем корабля. Все-таки, если он сможет восстановить ход этому монстрику, то это чудо инженерной мысли местных гениев смогло бы само добраться до того места, где его можно будет продать и частично покрыть убытки от потери москитной группы носителя.
Переделанный транспорт пятого поколения «Шоги-Су» мог потянуть на семьдесят-восемьдесят миллионов кредитов, а при удаче и больше. Технолог подсчитал, что сейчас этот летающий монстр был чем-то средним между легким и средним носителем по стандартам Содружества: более двадцати пяти москитов на летных палубах, но менее ста. Хотя конечно отсутствие внешнего вооружения портило всю картину – неполноценная переделка, ипать. Думая в таком направлении, наш герой добрался, наконец, до пробоины: курсовое орудие «Фарди» проплавило себе тоннель внутрь корпуса на пару десятков метров – все-таки это обычный транспорт, а не боевой корабль – с броней тут кисло.
Осмотр повреждений на первый взгляд был многообещающим: до бронекапсулы с реакторной группой Юли не добралась, но распределительный модуль, отвечающий за связь искина с двигательным отсеком, был уничтожен. Макс питал надежду, что он найдет на этом корабле необходимые материалы и запчасти для восстановления исполнительной линии – весь модуль вернуть к жизни вряд ли получится, но заставить корабль разгоняться и прыгать он, скорее всего, сможет. Составив себе, таким образом, общее представление о положении дел, землянин стал двигаться обратно в рубку, так как получил сообщение от Круна о том, что местный капитан начинает оживать.
– Гутен морген – поприветствовал он главного пирата, войдя в рубку.
Самурай и стоящий рядом с ним наемник удивленно посмотрели на специалиста – немецкого языка тут никто не знал, скорее всего, поэтому повторил то же на интере.
– Код к искину, э… как тебя там…? – вопросительно посмотрел наш герой на озадаченного пленного.
– Сунь-чо Фчай – ответил тот.
– Что??? Сам туда че-то всунь! – воскликнул технолог и приложился ботинком скафа к грудине главного гоп-стопера этого корабля. Код давай, бибизяна! – стоявший рядом Крун с непониманием и удивлением посмотрел на своего партнера.
– Чего надо засунуть, я не понял?
– Я сам не понял… Короче, не бери в голову, партнер, это я так, к слову пришлось. А ты чего завис Чета-Фсунь? Код давай, говорю – или ты хочешь обсудить этот вопрос с резаком дроида?
При этих словах местный главгад заметно побледнел, хотя ненависти в его глазах только прибавилось – через пару секунд на нейросеть пришел пакет с требуемой информацией. Макс тут же воспользовался открывшимися возможностями и сменил старый код на новый – его нейросеть сгенерировала случайную последовательность символов на запрос хозяина. Авторизовался, как новый хозяин корабля и затребовал полный отчет о состоянии, включая грузовые декларации. Пока бортовой мозг составлял доклад новому собственнику, последний решил прояснить некоторые моменты у старого.
– Слушай, э…, как тебя там, опять забыл… О! Засунь-чо, вспомнил!
– Я Сунь-чо Фчай! – потомственный капитан великого Корита – заявило это чудо.
