Гроза утихла, в воздухе разлилась свежесть мокрой листвы.
Чармейн нащупала корзинку, из которой лился слабый зеленоватый свет, достала склянку где мерцала прошитая светящимися грибами коряга.
Грудь распирало от молока, значит она спала довольно долго, да и голова свежая. Нужно покормить Ветерка, он все равно проснулся и с минуты на минуту затребует еды.
Чармейн подошла к колыбельке полюбоваться на сына.
На расшитой цветами простынке лежало нечто, в зеленоватом свете головешки невероятно уродливое. Большая лысая голова, подслеповатые заплывшие слизью глазки, тщедушное тело с по паучьи длинными руками и ногами, на пальца звериные коготки.
— Дэм! Дэм! — закричала Чармейн.
Разбуженный Дэмиен спросонок упал с кровати и тут же вскочил на ноги. Подбежал к белой как простыня жене, замеревшей над колыбелькой зажав ладонями рот.
— Что это? Во что они превратили Ветерка?
Дэм бросил один взгляд на существо в колыбельке, которое заплакало тоненьким еле слышным квакающим голоском. Отступил к стене.
— Не Ветерок. Это подкидыш.
Очнувшись Чармейн рванула к двери, выбежала босиком во двор.
На освещенной луной поляне царило безмолвие. Полная луна серебрила росу на траве, ни листочка не шевелилось на деревьях.
Чармейн бросилась прямо в непролазную чащу не тратя время на поиски подходящей тропинке. Ей почудился в воздухе молочный запах Ветерка.
Сучья и острые камни впивались в голые ступни, но она все бежала напролом.
— Тейл! Верни мне его, Тейл! Ты не можешь его забрать от матери. Он погибнет без меня, Тейл!
Она спрашивала, обнимая вековые столбы о своем сыне. Просила слезно у Хозяина леса вернуть ей малыша. Ей казалось, что она слышит ответ, ей сообщалось, что обмен произведен по правилам. Законы леса не были нарушены.
— Тейл! Сжалься надо мною, Тейл. Ты и так у меня достаточно отобрал…
Чармейн спряталась между толстых корней. Слезы катились сплошным потоком, грудь, каменная от избытка молока, саднила и болела. А где-то там, за покровом леса, наверное прямо сейчас плачет от голода ее сын.
Она вновь встала, слепо побрела вперед, не переставая умолять.
— Чармейн!
Дэмиен окликнул ее, нагнал быстрым шагом. Он нес в руках белый сверток. Чармейн скривилась, поняв, что он взял с собой подкидыша.
— Он же живой, — сказал Дэмиен. — Я не мог оставить его одного.
— Дэм, что мы будем делать?
Она приникла к мужу, зарылась заплаканным лицом в его плечо. Дэмиен усадил Чармейн на траву, приобнял одной рукой, второй поддерживая задохлика.
— Я буду искать Ветерка. И найду, чего бы не стоило.
Чармейн ничего не отвечала. Ее губы предательски дрожали.
— Ты не найдешь его. Нам нет пути туда, где живет народ фейри, к тому же Тейл слишком хотел Ветерка. Они произвели обмен, да? Вырастили в своих тенетах гомункула взамен нашего Ветерка.
— Бельчонок, посмотри внимательно на подкидыша.
Большеголовый уродец тяжело дышал и плакал писклявым голосом. При свете луны его кожа отливала зеленым, кое где на ней блестели прозрачные чешуйки. Тонкие палочки ручек и ножек, выпирающий живот.
— Думаешь это ребенок Кувшинки?
— И Тейла. Он отдал сына за сына, равноценный обмен.
— Похоже ты прав, — хмыкнула Чармейн. — Все сходится. Помнишь тогда во время пожара Кувшинка была в свободном платье, чтобы скрыть живот? А потом, стала прятаться, чтобы я не заподозрила. Так вот куда она пропала… Фу, какая мерзость. Они же брат и сестра, не так ли?
— По крайней мере так говорил Тейл, его словам можно верить.
Оба молча сидели рядом погруженные в горе. Чармейн отчаянно скучала по тяжести сына в руках, но еще больше ее мучила мысль о том, как Ветерку сейчас дышится в чужом доме, среди чужих существ, без маминого прикосновения и запаха. Он наверное думает, что мать его бросила.
Из тревожных мыслей ее выдернул протяжный вой подкидыша, перешедший на еще более высокую, режущую ухо ноту.
Дэмиен встал, прошелся по поляне, укачивая горестно воющее существо.
— Что с ним такое? Дай посмотреть!
Чармейн со стоном поднялась на ноги, боль в изрезанных ступнях дала о себе знать.
Подкидыш плакал, сморщив личико со слезящимися глазами. Чармейн погладила лысую голову. Эх, не может она смотреть спокойно на страдания беспомощного существа.
— Он, наверное, голоден, — тихо сказала она.
Лишь мгновение поколебавшись, Чармейн решительно поднесла подкидыша к своей груди. Тот мигом присосался и принялся с жаждой глотать, вцепившись в Чармейн тоненькой ручкой с длинными пальцами.
— Ты уверена? — тихо спросил Дэмиен.
— Он-то ни в чем не виноват. Мы не можем дать ему умереть от голода.
— Уродливое дитя инцеста еле похожее на человеческое существо?
— А чего ты сам хочешь, Дэм?
Он подошел к ней, обнял за плечи, встал за спиной и прижался к ней всем телом.
— Бельчонок, он никому не нужный, несчастный живой комочек. Даже если бы его подбросили под дверь вдобавок к нашему Ветерку, я бы взял его под свою опеку. Не знаю, что из него вырастет, но не смогу оставить его на произвол судьбы. Лесничество учит ответственности. Я спросил, потому что мне важно знать что думаешь ты.
Чармейн посмотрела на дрожащего от возбуждения уродца у своей груди. Ветерок ел по другому, никогда с такой жадностью, будто не кормленный неделями.
Она бы никогда не смогла отказаться от Ветерка, а этого заморыша выкинули, заменив на более удачную версию. В груди кольнуло сочувствие. Если отринуть приятную внешность, Чармейн всегда считала себя неудавшейся подделкой, такой как отвергнутый ребенок, лежащий в сгибе ее локтя.
— Дэм, мне его жаль до слез. Не знаю, как будут относится фейри к нашему Ветерку, но подкидыша я не обижу.
— Вот и хорошо, — сказал Дэмиен и поцеловал ее в затылок, а потом прошептал на ухо. — Я, кажется, люблю тебя еще больше.
— Дэм, я не заслуживаю, — ответила Чармейн. — Я хуже, чем ты обо мне думаешь.
— И я виноват перед тобой. Не уберег нашего сына…
— Все было предопределено.
Да, все разыгралось точно по нотам. Подкидыш одного возраста с Ветерком, значит фейри были готовы к подмене с самого начала. Тейл все это время пытался выпросить у нее встречи с сыном по хорошему. Она три раза ему отказала. Думала, что одержала верх, а на самом деле Тейл давал возможность одуматься.
— Дэм, я даже не знаю как мы сможем выпросить его обратно. Может Хозяин леса?
— Я сделаю все возможное. Идем домой, дождемся утра, возьмем Милисент в союзницы.
Дэмиен разорвал на полосы тонкую рубаху, в которой спал, присел перед Чармейн на колени, обмотал раненые ноги тряпицами.
Подкидыш наелся досыта откинулся на спинку с выражением полного блаженства на мордочке. Дэмиен нес его одной рукой, а второй поддерживал прихрамывающую Чармейн.
Хижина встретила их тишиной,
