– Ты о Боге? – уточнил я.
Призрак засмеялся, Женька отвела глаза в сторону.
– Можно сказать и так, – произнес Нифонтов. – Главное, что ты понял, о чем я веду речь. Но поговорю я с этим горе-призывателем обязательно. Тема уж больно паршивая получается.
– Четыре трупа – что уж тут веселого? – поддержал его я.
– Трупы – это очень плохо, но основная беда в другом, – Нифонтов вздохнул. – Кто-то запускает в оборот заклинания немалой мощи, причем сделанные так, что даже человек, незнакомый с тем миром, в котором мы с тобой живем, запросто может их использовать. Это хуже любых убийств, пусть даже и неоднократных. Сегодня это, а что будет завтра?
– Очень хорошо были сделаны заклинания, – не без злорадства отметил призрак. – Просто отлично. И главное – инструкция к ним прилагалась крайне подробная. Прямо по шагам расписанная. Я в нее заглянул, еще до того, как листочек сгорел.
– Кто сгорел? – захлопала глазами Женька.
– Говорю же – листочек, – сердито сказал старик. – Как только пентакль сработал и тварь в нем стала появляться, листочек с инструкцией и полыхнул синим пламенем, прямо у этого дурака в руках. Причем синим – это я не привираю. На самом деле – им.
– Вот вам и еще одно подтверждение, – заметил Нифонтов. – Беда. Надо Ровнину докладывать и срочно этого горе-чародея за горло брать. Того, что здесь был, имеется в виду.
– Поди его сыщи, – хихикнул призрак. – Город-то как разросся! А сюда он теперь и носу не покажет.
– Куда он денется. – Женька зябко обняла себя руками за плечи. – Наверняка работает в той компании, которая себе эти ангары отжала, а уж ее-то вычислить несложно. Ну или в одной из дочерних фирм. Понятно, что там чистеньких в галстуках может быть много, но это же не город мелким ситом просеивать. Найдем, не в первый раз.
– Чародейку свою подключите, – процедил призрак и сплюнул. – Ну удачи вам. А я пошел, пожалуй.
– Погоди, – остановил его Нифонтов. – Сначала своди меня к тому самому ржавому ангару. Там же следы пентакля остались?
– Наверное, – буркнул старик. – Показать – покажу, а внутрь не сунусь.
– Жень, останешься с Сашей, – скомандовал Нифонтов.
– Чего это? – возмутилась девушка.
– У тебя пистолет есть, – объяснил ей оперативник. – Сама посуди – ночь на дворе, место глухое. Мы несем ответственность за привлеченного нами к операции человека. Будешь его охранять.
Темнит, как всегда, мой новый приятель. Ну и ладно, это его дела. Мне лично на это наплевать. Да и веселее вдвоем будет. Если откровенно, куковать тут в одиночку совершенно неохота, так что в компании мне будет повеселее. Даже при условии, что компанию мне составит эта рыжеволосая заноза.
– Гад ты, Колька, – насупилась Мезенцева. – Не доверяешь.
– Наоборот, – мягко произнес Нифонтов. – Мне только пойти и сфотографировать, а тебе тут по сторонам головой вертеть и нападения каждую секунду ожидать. Что сложнее?
– Слушай, иди уже, куда тебе надо, – попросил его я. – Нечего страх на нас нагонять.
Шутки шутками, а мне как-то не по себе стало. И, главное, в чем парадокс – раньше я, как и всякий нормальный городской житель, боялся чего-то того, чего, как мне казалось, на самом деле и нет. В ночи, имеется в виду. В детстве страшился Бабайки, живущего в платяном шкафу, потом, когда подрос, еще чего-то такого, что днем казалось совершенно невозможным. Любой дом, любая квартира ночью наполняются звуками, поскрипыванием, шорохами, которые и взрослого человека заставят представить себе невесть что. Страхи перед темнотой в нас заложены изначально, они атавистичны, они идут из тех времен, когда наши предки носили демисезонные шкуры и поклонялись Солнцу, которое избавляло их от теней во тьме.
А теперь все изменилось. Я не боюсь тех, кто живет в лунном свете. Точнее – я знаю, на что они способны, а потому готов к встрече с ними. Но зато совершенно не желаю встретиться с подобными себе живыми и теплокровными особями, обитающими конкретно в этих местах. Что-то мне подсказывает, что в ряде случаев это может кончиться для меня рядом неприятных недугов, вроде перелома челюсти, сотрясения мозга и отбитых почек. Здесь не центр города, в котором полно блюстителей порядка. Ладно если на нас из темноты выйдут местные охранники или просто здешние работники. А если «синева», которая наверняка тут подрабатывает на ролях «поди-подай-принеси»? Или еще кто-то подобный?
Пока я обо всем этом рассуждал, мы покинули ангар, и Нифонтов с призраком, который витал над его головой, скрылись из вида. Мы же с Мезенцевой остались у машины.
Досадно, так я с этим призраком-долгожителем и не пообщался приватным манером. И, видимо, не пообщаюсь, поскольку ради беседы с ним я в эти глухие места не попрусь. Ну да ничего, у меня и другие собеседники найдутся.
– Кольке не говори, – сказала мне Евгения, открыла дверь машины и достала из своего рюкзачка пачку сигарет и зажигалку. – У него бзик на том, что девушка не должна курить. Ты, кстати, такими фобиями не страдаешь?
– Не страдаю, – заверил ее я. – Мне, если честно, пофигу. Легкие твои, здоровье твое, детей мне не ты рожать будешь, так что твори что
