Кот что-то коротко прошипел, повернувшись к подъездному, но тот и глазом не моргнул, да еще и зубом вызывающе цыкнул, мол: «Имели мы вас в виду».
А вот это уже серьезно. Одно дело бредни моего мохнатого приятеля, у которого семь пятниц на неделе, и совсем другое – предупреждение подъездного, существа знающего и обстоятельного.
Ладно, это все здорово, но перейдем уже к делу. Надо же узнать, что от меня Хозяину Кладбища понадобилось.
И потом – оно, конечно, вокруг ночь, опять же летняя суббота, половина жильцов по дачам разъехалась, например, мои соседи точно туда умотали на своем «опельке», но все равно не дело такие дискуссионные клубы на лестничной площадке устраивать. Еще увидит кто, как я с котом разговариваю, греха потом не оберешься.
– Подытожим, – предложил я, и все три собеседника повернули головы в мою сторону. – Что у вас ко мне за дело? Точнее – у того, кто вас послал?
Кот снова мявкнул, а после зашипел, как бекон на сковороде.
– Его хозяину любопытно знать, как у тебя дела, – с готовностью перевел с кошачьего на русский Родька. – И спрашивает, не хочешь ли ты нанести ему визит?
Врать не стану, не числилось подобное в моих ближайших планах. Теплых воспоминаний о том месте, где правил хозяин этого кота у меня не осталось, вопросов, ответы на которые мне мог бы дать только он, тоже не возникало покуда. Так чего ради тащиться в это царство мертвых? Просто так, походить, поглядеть? Так там не экскурсионный маршрут, у того места другая суть.
Хотя раньше или позже я бы все равно там оказался. Без вариантов. Сейчас вопросов нет, потом появятся. Да и про ту же Мару он точно знает немало, не то, что нелюбопытная Мезенцева. Другое дело, что он меня и послать может куда подальше, с него станется.
– Непременно, – твердо ответил я. – Обязательно загляну к нему в гости, прямо на следующей неделе. На выходных.
Хочешь – не хочешь – идти надо. Не та это персоналия, от приглашений которой отказываются. Вроде бы власть этого существа не так уж и велика, ограничивается всего-то одним московским кладбищем, но это ничего не значит. Знания и опыт его безмерны, и это перетягивает все остальное. Для меня потеря расположения Хозяина Кладбища будет крайне неприятна, поскольку именно он мог мне рассказать о мире мертвых больше кого бы то ни было. О моем новом мире, если говорить точнее.
– Пшшшш! – вальяжно произнес кот и почесал лапой за ухом.
– Как-то так его хозяин и предполагал, – перевел Родька, а после добавил уже от себя: – Все, теперь проваливай отсюда!
Кот презрительно смерил его и подъездного взглядом, текучим движением скользнул ко мне, на секунду обвил мои ноги своим хвостом, скакнул на перила лестницы и сиганул с нее вниз, прямо в пролет!
– Фига себе! – охнул я. – Убьется!
– Этот? – в один голос сказали Родька и Вавила Силыч. – Да ни в жизнь!
Я подошел к лестнице и глянул вниз. Тишина, пустота. Никакого намека на присутствие нежданного кладбищенского гонца.
– Дядька Вавила, а за что ты меня ударил? – поинтересовался у подъездного мой слуга. – Я же все правильно говорил.
– А с какого ты задумал хозяина своего жизни учить? – подбоченился подъездный. – Ты кто такой есть? Слуга его. Так и веди себя соответственно, уважительно. Воли ты много взял, Родион, вот что я тебе скажу. И если Александр тебя не хочет приструнить, то я за него это сделаю.
– Это да, – задумчиво сказал я. – Много я тебе воли дал, Родька.
Мой мохнатый приятель забеспокоился, заерзал по полу и отпустил рукоятку молотка, которая моментально бахнула Вавилу Силыча по ноге. Ну или как это у него называется?
– Ай! – даже подскочил подъездный от неожиданности. – Что же ты за телепень такой? Все у тебя не того! То дров нет, то угля, а поутру и котел с… ссс… Сперли!
– Больно, да? – виновато, но при этом с надеждой спросил у него Родька.
– Унизительно! – рявкнул Вавила Силыч. – Полено ты березовое, принесло тебя в мой дом на мою же голову!
– Я не хотел, – привычно протарахтел Родька. – И больше не буду!
Вроде бы и забавно все это, а мне почему-то захотелось перенестись в тот день, когда я бежал по Гоголевскому бульвару, и убить в себе доброго самаритянина. Если проще говорить – просто пройти мимо той скамейки, на которой помирал старый ведьмак Захар Петрович. В смысле – пройти мимо, не останавливаясь.
В конце концов, у меня тоже есть предел терпения. Иногда и тишины хочется. И чтобы ты никому не нужен был, никто у тебя над ухом не зудел и ничего от тебя не требовал.
Как видно, Вавила Силыч что-то по моему лицу понял, потому как он приоткрыл дверь, сгреб Родьку за шиворот и втолкнул в коридор квартиры. После прихватил молоток и сам отправился внутрь, сказав мне перед этим:
– Ты, Саш, давай, домой иди. Чайку выпей и спать ложись. А можно и без чаю, сразу на бочок. Вид у тебя больно заморенный.
