– Не вали с больной головы на здоровую, – тем временем попросил меня Николай. – Саш, так дела не делаются.
– Еще раз тебе советую, ведьмак – не имей с ними никаких дел вовсе, – буркнул умрун. – Попомни мои слова – расходов от них больше, чем доходов.
– Да и не собираюсь, – уперев руки в боки и сочтя данную позу достаточно независимой, произнес я. – Как там было сказано? У нас просто временно совпали интересы. Точнее – кратковременно, так мне сдается. Как-то все хуже мы друг друга стали понимать.
Нифонтов ничего не сказал, только снова глянул на меня, правда, теперь скорее иронично.
– Искали, – примирительно произнесла Евгения, как видно, решив перевести разговор в иное русло. – Подключали коллег, одних запросов написали столько, что чуть пальцы о клавиатуру не сточили. А толку чуть. Этот поганец сам ничего не делает, все чужими руками проворачивает.
– А участников только что под микроскопом не рассматривали, – добавил Николай. – Ни-че-го. Ничегошеньки!
Тем временем процесс подготовки к съемкам подходил к концу, каждый из участников уже побывал у гримеров, и сейчас высокий мужчина с бородкой-«эспаньолкой» и здоровенной залысиной что-то им вдохновенно объяснял. Видимо, это был режиссер разворачивающегося перед нами действа.
Колдуны, ведьмы, чародейки и дриада слушали его внимательно, но при этом то и дело возникали перепалки, в процессе которых они громко орали друг на друга, а бородатый дед даже хлестнул толстую девицу в очках по спине своими ветками.
– Последовательность выхода делят, – пояснил мне Нифонтов. – Кто первый могилу ищет, кто второй.
– Думаешь? – спросил у него я примирительно.
Не то чтобы мне было перед ним неловко. Нет, ничего подобного. В конце концов, он меня использовал, причем не в первый раз, какое там смущение. Просто я по жизни не люблю состояние вражды с кем-то вообще. Мирное сосуществование – вот то идеальное положение вещей, к которому я стремлюсь. Никто никому не мешает жить, никто никому ничего не должен.
Жалко только, что достигнуть этой нирваны мне пока не удалось. И, боюсь, в этой жизни не удастся.
– К гадалке не ходи, – уверенно сказал оперативник.
– К какой из них? – спросил у него я нарочито-серьезно, давая понять, что конфликт исчерпан.
Дружеский тычок под ребра подтвердил, что мы поняли друг друга.
– Ступай, – следом за этим сказал Нифонтов. – Пора.
– Куда? – опешил я.
– Туда, – ткнул пальцем в телевизионщиков пальцем он. – К ним. Потолкайся среди этих чудаков, послушай, о чем говорят. И к себе прислушайся – а ну как что-то учуешь?
Я мог сказать много чего, но это было бы только повторение пройденного. И потом – а почему бы и нет?
– В принципе – не вопрос, – кивнул я. – Вот только под каким соусом я там появлюсь? Тем более в таком виде.
Я же домой не заезжал, прямо с работы сюда рванул, потому и одет был соответствующе – брюки, пиджак, сорочка с галстуком.
– Нормальный вид. – Мезенцева поправила мой галстук. – Не хуже и не лучше. Тем более, что ты тут не один такой. Вон, гляди на тех троих.
И правда – на дальнем плане, на самой границе света прожекторов и ночной тьмы, отиралось несколько человек в деловых и довольно дорогих костюмах.
– Это директор кладбища и его ближайшие подручные, – гулко сообщил Костяной царь. – Паскудники. Все им денег мало. Ох я им устрою веселую жизнь, когда все это закончится! Не забуду. Не прощу.
Кстати, руководящие сотрудники погоста, как видно, что-то такое и предполагали, потому что время от времени поглядывали по сторонам и вид имели достаточно встревоженный. Люди так выглядят тогда, когда начинают жалеть о ранее принятом решении, но при этом понимают, что переиграть уже ничего нельзя.
– И потом – это же телевизионщики, – добавил Нифонтов. – У них всегда такой бардак, что в нем затеряться можно без особых хлопот. Главное им не мешать работу работать, а на остальное этой публике плевать. В кадр не лезь и режиссеру советы не давай, вот тебя никто и не заметит. Я бы сам пошел, но колдун меня в лицо знать может. В отделе сотрудников не сильно много, а потому все на виду. Нежити-то мы до лампады, там другие расклады, а вот те, кто раньше людьми был…
– Да ясно все, – прервал его я. – Но сразу говорю – ничего не обещаю. И еще – в задержании и всем таком прочем не участвую. Это ваше поле деятельности, мне на нем делать нечего.
– Само собой, – заулыбался Нифонтов. – Более того – мы и не можем тебя к подобным операциям привлекать. Ты же гражданское население!
И как тут не насторожиться, после таких-то слов?
Впрочем, вряд ли они что-то подобное планируют – больно много народу вокруг. Чтобы там Хозяин кладбища ни говорил про «малую кровь», не похож Николай на совсем уж беспредельщика. Себе на уме – да, тумана любит подпустить – тоже да. Но чтобы посторонних под пули или чего похуже подставить – это нет. Я, может, и не очень в людях разбираюсь, но тут я уверен в своей правоте на все сто.
