На постоялом дворе он отводил ее в комнату, заказывал ужин и запирал дверь на заклятие. Она оставалась в полном одиночестве. Ни книг, ни рукоделия тут не было. Единственное, чем могла заниматься Лея, так это думать, лежа на кровати. О чем она только не передумала за долгие часы без сна. Она вспоминала родителей, и то, что рассказала ей Хана о себе и отце. Лея жалела маму, что всю жизнь прожила с человеком, который так и не смог ее полюбить. Но и отца она не могла осуждать. Видно, не смог он пойти против зова сердца и перестать видеться с любимой, даже под угрозой кары. Только он ведь и их с Брандом жизни принес в жертву — ее выдал насильно замуж, а брата подтолкнул к побегу и, скорее всего, бедственному существованию. Ну на сколько ему могло хватить тех крох, что он прихватил из дома? И где он сейчас, бедолага?
Даже когда думала о родителях, мысли Леи постоянно возвращались к Асмунду. Она пыталась представить себе его десятилетним мальчиком, решившимся на побег из рабства, обосновавшимся в лесу без средств к существованию. Ведь тогда он, скорее всего, был напуганным ребенком, а не таким зверем, как сейчас. Какую же ненависть нужно вынашивать в груди, чтобы ожесточиться до такой степени? Он ни на секунду не усомнился, что поступает с ней правильно. Она даже пыталась внушить ему мысль, что ее исчезновение будет всем только на руку в семействе Кнуда, все бесполезно. Достучаться до его рассудка, где все покрыто инеем, было невозможно.
Лея очень тосковала по Виве. Только теперь она поняла, насколько была привязана к смешливой и жизнерадостной девушке, заменившей ей сестру. Она очень надеялась, что Фрост не даст ту в обиду. Ведь лагерь беглых рабов — не самое подходящее место для такой, как Вива. Но кажется, Фросту она не безразлична, чему Лея очень рада. Пусть хоть у них все будет хорошо.
А вот о ком Лея старалась вообще не вспоминать, так это о постылом муженьке, будь он неладен. Это он виноват во всех ее несчастьях! Он назвал ее женой, а защитить не смог. Так еще и радуется, поди, тайком. Да и никто из его семьи даже не подумал протянуть ей руку помощи. Разве что Келда… но и та действовала скорее из эгоистических побуждений.
Лея отложила в сторону гребень и стянула волосы тесемкой в хвост. Как раз в этот момент распахнулась дверь, впуская в комнату Асмунда.
— Мог бы постучаться! — кинулась Лея за платком и поспешно накрыла голову.
— Забудь ты эти условности, — нахмурился он, приближаясь к ней и стягивая с головы платок. — Это ведь такие, как ты, аристократишки их придумали, — презрительно скривился он, рассматривая ее голову. — Самим не противно?
— А ты мне предлагаешь устроить революцию накануне того, как срастусь с головным убором намертво? — с вызовом спросила Лея. Впрочем, накрыть голову она больше не пыталась, как и не ждала ответа от Асмунда. Она до такой степени привыкла находиться одна, что сейчас ее даже заинтересовал его визит. — Чем обязана? — не удержалась она от издевки.
— Дальше мы отправимся пешком, — огорошил он.
— А как же лошади?.. — спросила она, хоть совсем не это ее сейчас интересовало.
— Они без труда найдут дорогу домой.
— А могу я узнать, почему они нам больше не понадобятся?
— Впереди ледники, лошади там не пройдут.
Ледники? Значит, они подошли к границе их области. Дальше шли северные земли, они начинались сразу за ледниками.
— Что ты знаешь о ледниках? — спросил Асмунд, разваливаясь на ее кровати.
Лея не сразу сообразила, о чем он ее спрашивает, залюбовавшись его сильным телом, одетым сейчас в одну рубаху, расстегнутую едва ли не до пупа, и штаны, заправленные в сапоги. Он выглядел таким расслабленным, почти домашним, что Лея невольно подумала, насколько бы больше ему подошло кресло у камина в большом особняке, нежели пенек у очага в тесном лесном домике.
— У тебя что-то со слухом? — вернул он ее в действительность. Впрочем, злобы или ехидства в его голосе не было, а вот смех прятался где-то возле поверхности.
— Что? — встрепенулась Лея. — Ты о чем-то спросил?..
— Я спросил, что ты знаешь о ледниках? — вновь посерьезнел Асмунд.
— Да почти ничего, кроме того, что ими заканчивается наша область.
— А что они из себя представляют, ты слышала? — допытывался Асмунд.
Лея не понимала, зачем ему так важно знать, что она знает о ледниках. Да и какая разница, раз им все равно придется туда идти. Она всегда считала, что ледники так далеко, на краю света. За всю свою жизнь она несколько раз уезжала в поместье тетки — маминой сестры. Так до него всего пол дня пути. А тут ледники… Она и помыслить не могла, что когда-нибудь окажется рядом с ними.
— Вижу, ты хочешь что-то мне рассказать, — подбоченилась Лея, стараясь выглядеть рассудительной и не менее серьезной, чем Асмунд. То, что она ничего не знает про ледники, еще не делает его умнее ее.
— Это проклятое место, — простой фразой оглушил он ее до такой степени, что Лея почувствовала, как челюсть ползет вниз. — Ледник населен душами умерших, чьи тела до сих пор не преданы земле. Все они навечно погребены под толщей льда. Если живой увидит хоть одно из этих духов, так или иначе он остается в ледниках навечно.
Лея пыталась осмыслить то, что только что услышала, выделить главную мысль, но мешал страх. Он закрадывался в душу и холодил ее изнутри,
