ним такое твориться? Это совсем не те чувства, что позволяют разуму оставаться хладнокровным.
Уже перевалило за полночь, когда на постоялом дворе все стихло. Только тогда Асмунд решился выйти из своей комнаты. Он вспомнил, что не наложил чары на порог ее комнаты. Заодно решил проверить, все ли у нее в порядке. Глянет лишь одним глазком на спящую Лею и уберется в свою комнату. Но противостоять желанию снова увидеть ее нежный лик, не мог.
Коридор тонул в полумраке, освещала его лишь одинокая оплывшая свеча в бронзовом подсвечнике. Асмунд прокрался к двери в комнату Леи, стараясь чтобы несильно скрипели расшатанные половицы. Какое-то время он прислушивался к тишине, прежде чем толкнуть дверь. Она не скрипнула — приветливо распахнулась, впуская Асмунда в тесную темную комнату. Уже на пороге он почувствовал неладное, а когда увидел пустую аккуратно заправленную постель, ледяной обруч страха сжал его сердце.
Лея смотрела, как он уходит, и чувствовала, что тихо умирает. Сердце едва трепыхалось в груди, делая жалобные потуги биться нормально. Глаза щипало от слез, но их не было. А ком в горле все разрастался, перекрывая дыхание.
Когда за ним захлопнулась дверь, она упала на кровать без чувств. Так и лежала до прихода девушки-служанки, что принесла ей чистое белье и кувшин с горячей водой. Она и привела Лею в чувство легкими хлопками по щекам и нюхательной солью.
— Вам плохо? — участливо спросила девушка, разглядывая лицо Леи, которое сейчас больше напоминало гипсовую маску, такое оно было белое. — Позвать того господина, что приехал с вами?
— Нет-нет… — поспешно пробормотала Лея. Испуг придал сил и даже позволил ей сесть в кровати. — Все в порядке, это от усталости…
— Давайте, я сменю постель, — девушка взялась за край одеяла, но Лея и это ей не позволила.
— Я сама, хорошо? — более властно, чем хотела, проговорила она. Еще не хватало, чтобы та увидела следы крови.
Молоденькая служанка ушла, поджав от обиды губы. Теперь точно станет говорить о том, какие все-таки хамы эти аристократы. Она ей всяческую помощь оказывает, а та грубит в ответ. Но эти мысли Лея сразу же отбросила, как бестолковые и не имеющие отношение к делу. А дел у нее было очень много.
Перво-наперво она вымылась над лоханью и тщательно оделась. Сплела волосы в тугую косу и повязала на голову платок. Потом она развела огонь в остывшем камине, благо такой имелся в ее комнате, и сожгла испачканную простыню. Потом она сменила остальное белье на кровати и аккуратно заправила ее. Оставалось затушить огонь и бежать.
Бежать! Это слово сверлило ей мозг с момента пробуждения от обморока. Она должна предпринять еще одну попытку — сбежать от этого зверя, который превратился в ее собственного мучителя. Крадучись, она вышла из комнаты и плотно прикрыла за собой дверь. Не все на постоялом дворе еще спали — из трапезной доносились смех и пьяные голоса. Ну хоть кому-то весело, тогда как ей так плохо, что впервые не хочется жить.
Лея решила воспользоваться черным ходом, чтобы не привлекать к себе внимания. За дверью было темно, хоть глаз коли. Небо заволокло свинцовыми тучами, и даже луна не освещала путь. Пробираясь по захламленному заднему двору к калитке, Лея пару раз задевала какие-то ведра или тазы, которые громыхали в ночи, как набат колокола. Тогда она замирала от страха и какое-то время не двигалась, прислушиваясь к тишине. Один раз даже спряталась за какой-то сарай, услышав приближающиеся голоса.
— Лиса что ли повадилась? — спросил один мужской и довольно трезвый.
— Ага! Ходит тут, все крушит на своем пути, — загоготал второй и явно пьяный. — Пойду отолью… — деловито сообщил он, и Лея услышала его удаляющиеся шаги.
— Иди, пьянь, — усмехнулся первый. — Далеко не ходи, а то до ледников дотопаешь.
— Не-е-е, туда я ни ногой. Мне даже смотреть страшно, как светятся они в темноте. Вон ить, как сияют, аж слепят. А уж тем более шляться там. Щас вот допью и домой, баиньки…
Лея дождалась, когда мужчины снова скроются в доме, и благополучно добралась до калитки. Лишь оказавшись на приличном расстоянии от постоялого двора, она позволила себе оглядеться. Светящуюся полосу заметила сразу. Она тянулась по правую руку от нее, заливая небо голубым сиянием. Тратить время на раздумья Лея не могла себе позволить. Совсем скоро Асмунд очухается и придет, чтобы наложить заклятие на дверь. Вот тогда он, скорее всего, кинется ее искать. И логичнее предположить, что поиски он направит в противоположную от ледников сторону, туда, где далеко-далеко был ее дом.
Вот именно, что был. Еще совсем недавно она с радостью бы вернулась в дом Кнуда и попыталась бы наладить с ним нормальную семейную жизнь. Но после сегодняшней ночи об этом не могло быть и речи. Родительский дом для нее тоже закрыт, поскольку связана она брачными узами. Получается, что и нет у нее вовсе дома. Так какая разница, куда идти? Если у нее получится перебраться через ледники, то дальше начинаются северные земли, где можно попытаться зажить новой жизнью, перестав быть самой собой. Там никто не знает Орма или Кнуда… Там живут совершенно другие люди, со своими обычаями и традициями. Возможно, получится наняться к кому-нибудь в услужении и забыть обо всех унижениях. Возможно…
Так думала Лея, удаляясь на север. Она шла довольно быстро, стараясь как можно сильнее увеличить расстояние между ней и Асмундом. С каждым шагом, что удалял ее от постоялого двора, росла боль в сердце, но ее она старалась не замечать.
