единственное, что она смогла вспомнить. Но даже то, где видела эту бочку, она не знала.
— Я ничего не помню, — дрогнувшим голосом произнесла Лея. — Ровным счетом ничего, кроме собственного имени.
В том, что Лея — ее имя, она не сомневалась.
И снова повисла тишина. Мужчина не переставал ее обнимать и прижимать к себе. Лея окончательно согрелась и начала задремывать. Боль отступила, на смену ей пришла дикая усталость. Глаза Леи отказывались держаться открытыми.
— Поспи… — услышала она, проваливаясь в сон. — Я не дам тебя в обиду.
Асмунд сидел, прижимая к себе хрупкое спящее тело и смотрел в одну точку, в глубь ледника. Он не успел совсем чуть-чуть, холод уже проник в нее, стирая воспоминания. Что еще он натворил, к каким необратимым переменам привел? Об этом он узнает только утром, когда Лея проснется и сможет рассказать, что чувствует.
А если бы он не пошел в сторону ледников? Что тогда с ней сотворили бы эти твари? Скорее всего, она бы превратилась в одну из них — бестелесные сущности, вынужденные вечно блуждать во льдах, мстя людям. Об этом Асмунд даже думать боялся, чувствуя, как все внутри его холодеет от страха.
Он и сам не знает, почему выбрал именно это направление. Только несся так быстро, словно подгоняла его какая-то сила. Ни разу не возникло мысли повернуть назад. Он будто чувствовал Лею на расстоянии. Никогда до этого не испытывал на себе столь прочную связь. А изменила все ночь, проведенная с ней.
Он аккуратно прикоснулся к прохладному лбу, втягивая носом ее запах. Сердце защемило от боли, стоило только вспомнить глаза Леи, когда он покидал ее комнату. Что же он наделал?! Как теперь жить дальше? И ей, и ему…
Внезапная мысль прошибла сознание — а не похож ли он на эти блуждающий души. Ведь чему посвятил свою жизнь? Мщению. Ни о чем другом он даже помыслить не мог, пока… пока в его жизни не появилась эта девушка. Да и ее он гнал от себя старательно долгое время, не в силах не замечать, какие чувства зарождаются и крепнут в ней день ото дня. Свои эмоции он уже давно закрыл на замок и даже не прислушивался к ним, пока они не завопили в полный голос, сметая все преграды разума на пути страсти. И даже тогда он не стал к ним прислушиваться, как привык делать всегда.
Асмунд закрыл глаза и попытался отключиться. Проклятые души сейчас им не были страшны. Хана позаботилась об этом, снабдив его отпугивающим защитным зельем. Именно оно моментально прогнало их, стоило Асмунду появиться. Он даже не достал зелье, а души уже кинулись в рассыпную, почувствовав его. После этого он сотворил защитный круг, в центре которого разжег костер. Холод сюда не проникал, об этом тоже позаботилась Хана — дала ему согревающую ткань, которой не страшен был ни мороз, ни огонь. Внутри круга было тепло, как дома. Асмунду даже стало жарко, только он не смел пошевелиться, все еще чувствуя холод, исходящий от Леи.
Он вспомнил, какой увидел ее — кричащей от боли, скрюченной на земле, а вокруг эти твари — светящиеся сгустки, обступили ее плотным кольцом и уже практически сомкнулись. Считанные секунды оставались до ее полного перевоплощения, когда стало бы поздно.
Асмунд содрогнулся, и Лея пошевелилась во сне, удобнее укладывая голову на его плече и утыкаясь носом ему в шею. Внезапно она улыбнулась, так радостно и лучезарно, что его сердце моментально вспыхнуло огнем. Что же ей такое снится, от чего она так счастлива. Как мог он разрушить жизнь этого совершенного существа. Он, весь такой сильный и мужественный, не стоит кончика мизинца ее. Но и это Асмунд осознал слишком поздно.
Как он ни старался, сон отказывался принимать его в своих владениях. Так и просидел с открытыми глазами до первых лучей солнца, что окрасили голубое сияние теплыми желтыми красками, прогоняя морок и злую силу. Почти одновременно с началом восхода Лея распахнула глаза и зашевелилась в его объятьях. Асмунд ослабил хватку, боясь напугать ее.
Она посмотрела в одну сторону, другую, затем подняла лицо к нему и спросила:
— Все еще ночь?
Асмунд замер, вглядываясь в ее глаза, понимая, что они остаются все так же прекрасны, только не видят его. Они не видели ничего. Мороз пробежал по коже, и он глухо застонал от бессильной ярости. Вот оно — то непоправимое, что успело случиться. Лея ослепла, возможно, навсегда.
— Что случилось? Тебе плохо? Кто ты? — посыпалась череда вопросов на него, в то время как он не мог вымолвить и слова. Он просто не знал, что может сказать. — Почему ночь такая длинная?
Голос Леи звучал на удивление ровно. В нем не было паники, испуга, боли… В нем не было ничего, кроме любопытства.
— Почему ты молчишь? Скажи уже хоть что-то?
— Не бойся меня, — с трудом выдавил из себя Асмунд. — Я твой друг, — а голос разума продолжал вопить, что он самый злейший ее враг, который сделал все, чтобы погубить ее.
— А где мы? — после непродолжительного раздумья спросила Лея.
— На пути в северные земли.
— Странно… — пробормотала она. — зачем мы забрели так далеко от дома?
— Ты помнишь, где твой дом? — ухватился за соломинку Асмунд.
— Да, помню… — она наморщила лоб. — Должна помнить… Только, ничего не получается. Почему? — она вновь подняла к нему лицо. — Я не вижу тебя… — тонкие пальчики прикоснулись к его подбородку, пробежали по щекам, носу, остановились на глазах. — Ты так близко, я не могу не видеть тебя. И
