-- Обратная зависимость, леди, -- отозвался он.
-- И могу я узнать, чем именно я... -- кажется, она колебалась, выбирая между "привлекла внимание" и "вызвала подозрение", но не сумела определиться и ничего не сказала.
Дойл осторожно переступил с ноги на ногу, оценивая ее сомнительное гостеприимство -- присесть она ему не предложила. Как глава королевской тайной службы в доме у подозреваемой он, конечно, мог бы позволить себе любую грубость и уж конечно мог бы потребовать себе стул. Но перед леди Харроу ему не хотелось выглядеть ни грубым, ни, тем более, слабым. Поэтому он постарался сместить весь вес на здоровую ногу и ответил на ее незаданный до конца вопрос:
-- В столице неспокойно, леди Харроу. Вчера...
Она вскинула голову и спросила:
-- Вы хотите сказать о том, что в вас стреляли?
Она снова не закончила мысль, но это было и не нужно -- Дойл отлично помнил, что она спасла его если и не от смерти, то от очень опасной раны.
-- Это только кусочек, звено длинной цепи. И пока я ее не увижу целиком, я не буду иметь право на пристрастность.
-- Присядем? -- она указала на низкую деревянную скамью с высокой спинкой и несколькими подушками.
Дойл отказываться не стал, тем более, что от стояния неподвижно больная нога начала ныть нещадно, и, покачнувшись, сел первым. Леди Харроу опустилась на другом краю, чинно сложив руки на коленях.
И почти сразу же сверху спустился один из теней, неся перед собой какой-то предмет, завернутый в грубый кусок холстины.
-- Что там?
-- Милорд, вам стоит взглянуть.
Дойл забрал предмет и развернул холстину. Тень снова вернулся к обыску наверху.
-- Как вы объясните это, леди Харроу? -- холодно спросил Дойл.
Он держал в руках ящичек, наполненный несколькими связками остро пахнущих высушенных трав. Дойл узнал горчину, зелен-цвет и лаванду.
-- Это мои травы, -- ответила женщина так, словно в ее доме нашли Святейшую книгу, а не ящик трав. -- Ничего волшебного в них нет -- обычные лекарства. Мой лекарь -- я говорила вам о нем -- дал мне их с собой в столицу.
-- Зачем? -- Дойл наклонился так, чтобы поймать ее взгляд.
-- В качестве лекарств, -- отрезала она.
Дойл снова перебрал связки. Он не хотел видеть этот проклятый ящик. Но видел -- и нужно было что-то с ним делать.
-- Леди Харроу, если бы я просто зашел к вам побеседовать, ваш ответ был бы удовлетворителен, а мой вопрос -- груб. Но я выполняю распоряжение короля. И от его имени требую объяснить мне назначение каждого из этих...
-- Веников? -- ее взгляд стал не просто злым, а разъяренным. Она властно переставила шкатулку с его колен на подушку и вытащила первый пучок -- горчину. -- Это, милорд, от жара и простуд. Это, -- на свет была извлечена зелен-трава, -- от ран и порезов. Это, -- лаванда, -- для спокойных снов. Возможно, вас это также касается, милорд? Могу сообщить, что плохо сплю.
Она произносила каждое слово с таким видом, словно давала пощечины. Глотнув воздуха, она продолжила как будто с наслаждением:
-- Эти цветы называются полыний и помогают при женских болях. А эта трава -- вам, милорд, она неизвестна -- дана моим лекарем на тот случай, если я пожелаю быть с мужчиной, но захочу избежать бремени.
Крышка ящичка со стуком захлопнулась. Дойл впился в ладонь короткими ногтями, но нашел в себе силы сказать:
-- Благодарю за пояснение.
Ящичек так и стоял на подушке -- и Дойлу казалось, что от него исходит не тяжеловатый травяной запах, а едкая отравляющая вонь. Он неосознанно опустил руку и коснулся рукояти меча.
-- Тот человек... -- проговорила леди Харроу, -- который стрелял в вас, вы же арестовали его?
-- Разумеется. Хотите за него заступиться?
-- Я хотела узнать о его судьбе, -- она отвернулась в сторону. Дойлу осталось смотреть на ее белую шею с рыжими завитками волос.
-- После допроса, когда он назовет имена своих сообщников, его судьбу будет решать король. Вероятно, его ждет казнь путем отрубания конечностей.
Шея покраснела.
-- Это чудовищно.
-- Предлагаете отпустить его на волю? Простите, но я не испытываю желания быть милосердным в отношении своего несостоявшегося убийцы и точно не стану просить за него перед королем.
Леди Харроу повернулась и легко встала со скамьи.
