Вдруг захотелось наверх. В хорошо понятный нарисованный мир с известными правилами. А здесь перекресток измерений, для которых нет даже тела. Я существую только как часть программного кода. Что будет, если засосет в один из порталов?
Я оглянулся в надежде вернуться, но «сфинктер», откуда нас только что выбросило, стыдливо закрылся металлической шторкой.
– Всё, как в «Легенде о Защитнике»… – шептала Аня, переходя от одной статуи к другой. – Ворота Шести Лок!
– Что за локи? – спросил я, заметив, что из порталов к кристаллу тянутся струйки какой-то субстанции.
– Грубо говоря, миры адов, голодных духов, животных, людей, богов и асуров. Похоже, эти сооружения притягивают или перенаправляют поток сознания из бардо. Вот что одушевляет мобов! Невероятно! Сейчас мы видим то, что делает их разумными! – в ее голосе прозвучало почти религиозное восхищение. – Сеть таких маяков и создала Сансару!
– Главное – ничего не сломать! – торопливо предупредил я, вспомнив задание. Если всё так, то «черным кроликам» следовало бы молиться столь сакральному месту. – Осторожнее! Надо зачистить здесь каких-то паразитов.
– Этих? – Аня показала на мои ноги.
Меня едва не вырвало от отвращения. Пока я изумленно пялился на Маяк, ступни покрылись мертвенно-бледным пушком, в котором волнами качались тонкие волоски червячков.
– Что это еще за хрень?! – я нагнулся, чтобы стряхнуть с ног эту мерзость.
– Стой! Не стряхивай! – Аня схватила меня за плечо, успокаивая. – Это плесень-живоглот. Мутация «живой стены» из Цитадели. Так только разозлишь. Она размножается от тряски и расползется еще быстрее.
– И что же, мы дадим вот так сожрать себя заживо? – поморщился я, наблюдая, как эта зараза поднялась до колен. – Что делать, если трогать нельзя?
Умереть от грибка казалось мне унизительным. Скорее всего, ресаться придется уже наверху. Неизвестно, откроет ли Ключ белого кроля еще раз.
– С ней можно справиться, когда она раскроется на органике. А кроме нас, ее тут нет. Ждем, пока переползет вся. Терпи, я всё выжгу! – Аня медленно подняла вверх посох.
Только сейчас я заметил, что желтый кристалл посветлел, а «энергетические потоки» в порталы стали плотнее и ярче. Невидимая прежде скверна переползала с камня, обволакивая нас невесомым живым покрывалом. Кожа стала ныть и чесаться. В меня вгрызались тысячи микроскопических экскаваторов. Эпидермис буквально растаскивали по кусочку, снимая слой за слоем.
– Жги! Пора! – взвыл я от боли, стыдясь собственного малодушия.
Щупальца живоглота ползли по шее, подбираясь к лицу. Саму Аню из-под этого пушистого ковра уже не было видно.
– Только это… – мохнатая куча сделала паузу, подбирая слова. – Резиста не дам. Хила не будет, но ты там держись…
– Почему не дашь? – в ужасе закричал я, выплевывая сгусток червей. Стоять в огне? Да она издевается!
– Потому что от резиста на тебе плесень лечится, – подчеркнуто хладнокровно пояснила Аня. – К тому же придется выжечь всё, что пустило корни и залезло под кожу. И не бегай, пожалуйста. Справа от нас яма с Мимикрой.
Она же в нее еще не заглядывала! Откуда всё знает?
Я не успел обдумать хорошую мысль, как нас охватило ревущее пламя. Говорят, что боль от огня самая сильная из всех, что способен испытать человек. Думаю, и нервная система моба передает её очень точно.
Не знаю, сколько это длилось. Время растянулось, и каждое мгновение проживалось как вечность. Сознание так и не вырубил спасительный болевой шок. Мой мир плавился и горел в адском котле. Огонь пожирал плоть, кожа надувалась пузырями и лопалась, открывая шипевшее и быстро чернеющее мясо.
Я превратился в обнаженный и обугленный комок нервов, заключавший в себе квинтэссенцию боли. Наверное, я кричал. Хотя сознание само стало одним мучительным воплем, проклинающим собственное существование.
К счастью, всё когда-то кончается. На этот раз переменчивость всего сущего стала истинным благословением. Спасительный поток хила потащил меня из огненной преисподней, и только тогда я, наконец, отключился.
Глава 15
Я в хорошо освещенном тоннеле, уходящем глубоко вниз. Картинка воспринималась сверху, словно меня равномерно размазало по потолку. Похоже на древнее метро. Тихо гудящие эскалаторы несут бесконечный поток людей вдоль стен, облепленных рекламными баннерами.
