забрался за руль, убрал подножку и сказал:
– Ну садись, и подол там придерживай, чтобы в спицы не затянуло.
– Разберусь, – Шагэ устроилась женской посадкой на сиденье как на лошадь, с одной стороны позади, подвернула платье под бедра и, обхватив руками Кинта, сцепила их у него на груди, – поехали!
Скревер приземлился на станции воздухоплавания в полдень, доктор Горн, поцеловав и попрощавшись до вечера с супругой, сразу перебрался со своей подопечной в моторный фургон и приказал ехать в лазарет. Далли хоть и устала от перелета, но новое, незнакомое место ее обеспокоило, и она, вцепившись тонкими пальцами в ручку маленького саквояжа, разглядывала суетящийся народ, грузчиков, что сновали от скревера к фургону и крепили багаж, высокие причальные мачты и дирижабли… увидев большой транспортный дирижабль, она вдруг запричитала:
– Нет… не хочу больше улетать от него… мне нельзя было улетать…
– Мадам Далли, ваш супруг сам принял это решение, и сейчас мы никуда не летим, мы едем в тихое, спокойное место, вам там понравится, там очень красивый парк и небольшой сад с прудом и лебедями, и вы сможете их нарисовать…
– Нарисовать? – Далли повернулась к доктору.
– Конечно, лебеди давно живут в том пруду и совсем не пугаются людей и не улетают.
Далли, продолжая сжимать саквояж, уставилась в пол и кивнула, а доктор Горн с облегчением выдохнул и повторил машинисту:
– Поезжайте уже в лазарет побыстрее и, если можно, то поезжайте вдоль набережной, там тихо.
– Как скажете, – машинист посмотрел назад, убедившись, что грузчики закрепили все дорожные сумки и, передвинув пару рычагов, стал разворачивать фургон.
Неистово чадя на малых оборотах, фургон въехал на территорию лазарета спустя полчаса спокойной поездки по набережной и тихим районам проживания местной знати. Проехав здание лазарета, фургон свернул на дорожку в тени аллеи цветущих каштанов, и через две сотни шагов уже остановился у двухэтажного здания, построенного совсем недавно, всего два года назад. Большая часть средств на строительство – личный вклад доктора Мадата, бывшего персонального мозгоправа монаршего семейства, остальные средства, это добровольные пожертвования родственников тех, кто благополучно излечился от душевных недугов… Зеленые лужайки, большой пруд, беседки в тени деревьев, все располагало к спокойствию и умиротворению.
– Вот и приехали, – доктор Горн выскочил из фургона и подал руку мадам Далли.
Та кивнула и вышла, осматриваясь по сторонам.
– Птицы, какие великолепные птицы, – чуть улыбнулась она, увидев пару лебедей в пруду.
– Вот видите, я вас не обманывал, вам тут понравится.
– Доктор Горн! Польщён, польщён визитом светоча имперской хирургии… – от крыльца, выложенного мрамором, спускался резвый такой, нет, не старик…
Это был скорее поседевший мужчина, лет под пятьдесят, сутулый и низкого роста, но с ясным взглядом, добрым лицом, смешными тонкими усиками и бородкой, тоже седыми.
– Да вы не один! Кто эта прекрасная девушка?
– Добрый день, коллега… Это супруга друга моего отца, он желает поместить ее в ваш пансион и под ваш пристальный уход и лечение, давайте разместим ее, а я вам все потом расскажу.
– Что ж, – доктор Мадат достал из кармана парусинового сюртука колокольчик и позвонил.
Словно из-под земли появились две сбитые женщины, которым скорее паровоз толкать, чем помогать доктору Мадату в его тонких медицинских изысканиях.
– И как зовут прелестную…
– Мадам Далли, – подсказал Горн.
– Проводите мадам Далли в ее комнату… эм… Доктор Горн?
– Пансион щедро оплачен, – ответил Горн и протянул Мадату шкатулку.
Тот заглянул в нее, удовлетворенно кивнул и сказал:
– Проводите мадам Далли в комнату, в нашу лучшую комнату!
– Хорошо, господин Мадат, – кивнула одна из женщин, аккуратно взяла Далли под локоть и повела в здание.
После того как Далли разместили в просторной, светлой комнате на втором этаже пансиона, доктор Горн максимально подробно рассказал господину Мадату о том, что произошло с несчастной девушкой, в свою очередь Мадат, внимательно все выслушав и записав, заверил, что беспокоиться не следует ближайшие две-три недели, пока будет проходить изучение болезни. Пообещав, что заглянет в пансион через две недели, доктор Горн сразу поехал на
