телеграф, чтобы известить супруга Далли о благополучном прибытии в пансион.
Дом Шагэ располагался на улице, которая спускалась почти к самому берегу Зиды. Район Латинга достаточно престижный, что Кинт сразу отметил, разглядывая аккуратные каменные, одно и двухэтажные домики за низкими коваными изгородями и подстриженными кустами. Горели фонари, освещая мокрый камень мостовой, прохожих почти не было – время позднее, навстречу попались несколько медленно едущих конных повозок. Размеренное тарахтение двигателя отражалось от стен домов, заставляя некоторых жильцов выглядывать с любопытством из окон. Шагэ похлопала Кинта по груди и указала рукой на аккуратный одноэтажный домик с маленьким садом и беседкой на заднем дворе. Кинт остановил одноколейник у калитки под аркой, заплетенной вьюном.
– Вовнутрь бы закатить, – сказал Кинт, когда Шагэ отомкнула ключом калитку.
– Не переживай, этот район очень спокойный, да и городовые здесь постоянно патрулируют.
И словно в подтверждение этих слов, из-за поворота в конце улицы, вышли двое городовых, топали они не спеша, поглядывали на дома и о чем-то степенно беседовали.
– Ну, хорошо, раз так, – ответил Кинт, потуже затянул ремешки на багажных кофрах и прошел во двор.
Свет горел в окнах гостиной и на крыльце – масляная лампа в нише стены. В окне мелькнула тень, а спустя секунду дверь отворилась, и миловидная полная женщина, коротко поклонившись, сказала:
– Добрый вечер, мадам Шагэ, добрый вечер, господин… эм…
– Кинт, – поздний гость тоже учтиво поклонился.
– Добрый вечер, господин Кинт, – сказала женщина и, пропуская Шагэ и Кинта в двери, добавила: – малышку я уложила, ужин, должно быть, не успел остыть.
– Спасибо большое, тетушка Дана, – Шагэ протянула на ладони два золотых кеста, – мне сегодня выплатили жалование, так что и вас мне есть чем порадовать.
– Благодарю, – Дана присела в поклоне, – я могу идти? Завтра в это же время?
– Да, идите.
Изнутри дом оказался гораздо больше, чем выглядел снаружи – просторная прихожая, гостиная, из которой был выход в коридор с арочным потолком, а оттуда можно было попасть в столовую, детскую, хозяйскую спальню, еще в какую-то комнату, а узкая дверь в конце коридора вела на задний двор.
– Уютно, – Кинт снял куртку и кожаный шлем и повесил все в шкаф у стены в прихожей.
– А ты как всегда, – Шагэ ткнула тонким пальцем в одну из кобур на ремнях под мышками Кинта.
– Не люблю изменять привычкам и, насколько я заметил, ты тоже.
Шагэ лишь улыбнулась, скинула легкий плащ и сказала:
– Проходи в столовую, я сейчас, поцелую дочь и приду…
– Можно посмотреть?
– На что? – удивилась Шагэ.
– На твою дочь…
– Конечно, только тихо, пошли.
В детской тускло горела толстая восковая свеча на маленьком столике с круглой столешницей. Комнатка маленькая, настолько, что двум взрослым людям едва разойтись. Девочка спала, по кружевной подушке рассыпались пышные рыжие волосы. Шагэ заботливо подоткнула одеяло и поцеловала дочь в пухлую щечку. Кинт встал в дверях, не решаясь подойти, и смотрел на спящего ребенка…
– Ну, – Шагэ подошла к Кинту и прошептала, – стоит ради этого жить, а, Кинт Акан?
В ответ Кинт кивнул и тоже шепотом сказал:
– Она очень похожа на тебя.
– Да, и надеюсь, у нее будет совсем другое детство и совсем другая жизнь… Ладно, пойдем ужинать.
Ужин, приготовленный заботливой Даной, действительно еще не остыл. Шагэ проворно накрыла на стол, достала из шкафчика бутыль явно дорого вина с запечатанной сургучом пробкой и, подав ее Кинту, сказала:
– Открывай, мне сегодня стоит выпить, подожди, – Шагэ повернулась спиной к Кинту, – ослабь пожалуйста шнуровку… ну же, Кинт, ты что, стесняешься?
Кинт протянул руку и дернул за конец кожаного шнурка, развязав узел шнуровки атласного корсета.
– Спасибо, – Шагэ глубоко вздохнула.
Кинт свернул с пробки сургуч, открыл бутыль, наполнил бокал Шагэ, а свой налил лишь до половины, прокомментировав:
– Я вино не очень…
