впрочем, и для меня.
Кинт перетащил к окну кресло и стал охлопывать себя по пустым карманам…
– Дьявол, и трубки нет.
– Вот, – Морес тоже подошел к окну, достал позолоченный портсигар, открыл и предложил Кинту.
Курили молча, выдыхая аромат дорогого сигарного дыма на улицу, и глядя на просыпающийся город… уверенные шаги по коридору послышались сразу после того, как прекратился бой часов на башне ратуши, и перестали гудеть многочисленные фабрики и цеха на окраине, призывая рабочих на свои места. Шаги приблизились, дверь распахнулась, и вошел… Морес… да, только лет на тридцать старше, ниже ростом и гораздо шире, но очень, очень схож лицом.
– Неплохой табак, – вошедший повел носом прошел к столу и опустил на кресло саквояж.
На нем был форменный синий камзол, как у инспекторов тайной жандармерии, но ни единого отличительного знака, разве что на манжетах и воротнике-стойке позолоченная оторочка…
Полковник Морес и Кинт одновременно выбросили окурки в окно, развернулись, и, по уставу прижав ладони к бедрам, коротко кивнули.
– Вот они, поджигатели спокойной жизни граждан! Просто герои терратоса, да будет светла память Таргала Объединителя! – секретарь канцелярии безопасности терратоса подошел сначала к Моресу, просверлив его глазами, затем к Кинту.
Установилась на мгновение тишина, а потом толстяк внезапно расхохотался, и, плюхнувшись в кресло сказал:
– Морес, ты не представляешь, в каком месте вылез тот штык, который ты и твой протеже воткнули в этот змеиный клубок! Да садитесь уже! Но видят небеса, Морес, только в память о моей покойной сестре и твоей матери, я сделал так, что ты не отправлен в какой-нибудь Тэк простым городовым!
– Садитесь, говорю, у меня через полчаса аудиенция у монарха.
– Как его здоровье? – прокашлявшись, спросил Морес.
– Лучше, гораздо лучше… а что вы улыбаетесь, молодой человек?
Кинт озвучил причину своей улыбки, точнее произнес вслух то, о чем подумал мгновение назад.
– Это вполне могло случиться, если бы не ваши заслуги перед терратосом, и не проделанная работа, с которой, замечу, – секретарь погрозил толстым пальцем-колбаской Моресу, – не могли справиться не один год лучшие инспекторы тайной жандармерии, капитан Кинт Акан.
– Что, простите?
– Да, да… вы восстановлены в звании, но без полагающихся привилегий по демобилизации от совета по обороне, – секретарь кивнул на бутыль, – Морес, я же сказал, у меня еще важная встреча…
Поняв намек, Морес сорвал сургучную пробку и разлил по бокалам шант, не менее чем десятилетней выдержки. Секретарь встал с бокалом в руке и торжественно произнес:
– Господа офицеры, во славу терратоса!
– Во славу терратоса! – ответили Морес и Кинт хором.
– Теперь что касается вас обоих… – секретарь отставил бокал, достал из саквояжа толстую кожаную папку и, нацепив на нос пенсне, извлек из нее первый лист, – тебя, Морес, я забираю в секретариат, так мне будет спокойнее, хватит гоняться за заговорщиками, ты уже не мальчик… и не возражай! Вот распоряжение жандармского управления, подписывай, чтобы я видел!
Морес достал из нагрудного кармана авторучку, проверил уровень чернил под поршнем в колбе и поставил автограф.
– Теперь, что касается вас, господин капитан, отставной капитан дорожной жандармерии… – секретарь достал следующий лист с гербами и тиснением, – это выписка из архива совета обороны, бумага так себе, сами понимаете, а это, – на стол лег еще один маленький серый листок, – казначейская ведомость, на ежемесячные выплаты, весьма скромно, надо сказать, но поверьте, господин Кинт, и это было очень сложно сделать, а Морес за вас очень беспокоился… да, вам есть куда исчезнуть хотя бы на полгода?
– В этом у меня большой опыт, господин секретарь, – Кинт так и стоял перед столом с пустым бокалом в руке.
– Вот и воспользуйтесь своим опытом, мало ли, кто еще остался в живых и не арестованных из этого эм…
– Волчьего корпуса, – подсказал Морес.
– Да, оттуда, – секретарь потянул за цепочку и достал из кармана часы, глянул на циферблат, хлопнул крышкой и сказал: – что ж, мне пора, дела не ждут…
Кинт и Морес кивнули, отдав честь, а секретарь, хапнул саквояж и проворно покинул комнату.
– Да уж… – Морес взял со стола серый листок казначейской ведомости, – девять золотых в месяц…
– Я жил и на меньшие деньги, да и есть кое-какие трофеи, добраться только до них…
– Оставь пока в покое трофеи, вот, – Морес прошел к тому же шкафчику, откуда достал бутыль и вернулся к столу со шкатулкой, – это
