вознаграждение от управления… сегодня я пока еще им руковожу.
– Значит, секретарь канцелярии безопасности терратоса твой дядя? – Кинт взвесил шкатулку в руке и поставил на стол.
– Да, и я все время службы пытался быть от него подальше, но теперь, похоже, не отверчусь… положение у меня действительно, мягко говоря, неудобное. Знаешь, я ведь использовал половину своих коллег втемную, они сопровождали аресты и зачастую, им приходилось арестовывать тех, к кому они были вхожи в дома.
– Ну, это у тебя такие методы, согласен, действенные, но с гнильцой.
– От того чем я занимаюсь, Кинт, не с гнильцой, а просто разит как из выгребной ямы, но кто-то должен этим заниматься…
– Тем более, если у этого кого-то, это хорошо получается, – Кинт пригубил крепкого, обжигающего губы шанта, оценив напиток, – и что, мы действительно так все разворошили, и настолько глубоко Волчий корпус проник во власть?
И Морес рассказал… Рассказал о том, что в совете практически каждого крупного города в терратосе был кто-то, либо подкупленный чиновник или члены гильдий; в совете по обороне; в управлении телеграфа и научном департаменте. Арестовано порядка сотни человек и еще столько же убито при арестах, причем потери охранного корпуса весьма значительные. Некоторые служители Волчьего корпуса состояли в нем уже не первое поколение, удалось даже захватить некое подобие архива, точнее то, что от него осталось после поджога особняка одного крупного промышленника. Причем горел особняк вместе с домочадцами, ибо они и знать не знали, что служащий в их семье уже третье поколение конюх является казначеем законспирированной банды наемников и убийц… а до того казначеем был его отец, а до того его дед.
– То есть Рузье и боевые группы, а также основной костяк этой банды арестован или уничтожен? – спросил Кинт и без спроса взял тонкую сигару из портсигара Мореса.
– Если быть точным, – Морес задумался на секунду, – то шесть боевых групп и шестьдесят два человека, которые так или иначе связанны с «Волками».
– Даже хозяева заведений, над входами которых висит известная нам вывеска? – Кинт прищурился и выдохнул дым к потолку.
– Конечно нет, Кинт! Большинство из них были просто исполнителями неких инструкций, за которые они получали пару золотых кестов с каждого завербованного, вроде тебя. Да, у «Волков» были еще ни к кому не привязанные наемники, вроде тебя или Стрелка… взрывников и отравителей взять не удалось, возможно, они были среди тех, кого застрелили при аресте, – Морес вздохнул и тоже сделал глоток шанта, – разбираться в этом змеином клубке предстоит еще долго… а ты… ты, поезжай подальше, в конце концов, нужно показаться на глаза Яну Григо и не разбивать ему и без того израненное горем сердце.
– Возможно, – Кинт задумался.
– Постарайся уехать дотемна, и вот, – Морес протянул листок, – совсем забыл, это рекомендации доктора Горна относительно перевязок. Найти лекаря не сложно, но лекарства лучше купи здесь, в Актуре.
– Ну да, и благодаря щедрости столичного управления тайной жандармерии я еще и арсенал обновлю.
– Не транжирь все на патроны и выпивку… и обязательно, слышишь, – Морес погрозил пальцем и нахмурился, – обязательно пиши…
– На имя мадам Поль, с пометкой «для Мореса Тага»? – уточнил Кинт.
– Именно, – Морес поднялся из кресла, – что ж, мой отчаянный друг… мне надо ехать, предстоит еще передать дела в управлении.
Кинт тоже встал и выщелкнул в окно огарок сигары, а затем протянул руку Моресу и сказал:
– Ты тоже, береги себя, вдруг я опять влипну в какой-нибудь заговор.
– На наш век заговоров хватит, – Морес как-то многозначительно посмотрел на Кинта, а потом протянул ему руку, – ну, прощай.
– Прощай, полковник, – Кинт ответил на рукопожатие.
Кинт доел уже давно остывший завтрак, к слову, весьма вкусный, даром что холодный, затем выкурил еще одну сигару из оставленного Моресом портсигара, сидя в кресле в глубине комнаты и глядя через окно на небо над Актуром, и думал о том, как и главное, что он будет говорить старику Григо… а потом Кинт решительно встал, сходил в бывшую конюшню и, сняв с одноколейника багажные кофры, вернулся с ними в комнату.
Доктор Горн был весьма удивлен, застав рано утром у своего кабинета доктора Мадата. Тот прохаживался у двери, заложив руки за спину, и имел задумчивый вид…
– Коллега! – обрадовался доктор Мадат, – доброе утро, нам нужно поговорить.
– Доброе утро, – кивнул Горн, отомкнул двери и пригласил Мадата входить: – прошу.
Бывший императорский мозгоправ вошел в кабинет, присел у окна и покосился на пруд, у которого прогуливались его подопечные и кормили птиц.
– Знаете, коллега, – начал он медленно говорить, подбирая слова, – ваша подопечная, мадам Далли действительно интересный пациент.
– Чем же? Только, доктор Мадат, давайте по существу, у меня сегодня важная операция, нужно готовиться.
– Я вас не задержу, просто, прежде чем отправлять телеграмму на юг, супругу мадам Далли, хорошо подумайте над тем, что вам сейчас скажу.
