квадрантными столешницами и по паре стульев рядом, были распределены по оставшемуся пространству, которого к слову, не так уж и много. Кроме Кинта еще никого не было, и он, решив не торчать болотной кочкой посреди таверны, присел с края длинного стола в углу у окна, приставив трость к стене.
– У нас сегодня баранина… как и вчера, как и на прошлой неделе, – перед Кинтом возникла Ашьян, все также улыбаясь.
Он даже не заметил, откуда она появилась, тем временем хозяин заведения возился у открытого очага, что-то помешивая в огромном чугунном котле длинной деревянной ложкой.
– Похлебка?
– Да с чечевицей, но могу попросить брата, и он просто нарежет мяса на доску со свежей зеленью и лепешкой.
– И похлебку, и нарезать, и… а пиво есть?
– Нет, но есть хорошее вино, вам понравится, господин Кинт.
– Я вино не очень…
– Вам правда, понравится.
– Хорошо, и вино.
К тому времени, как Кинт с удовольствием и аппетитом разобрался с похлебкой и теперь без спешки поедал мясо, посыпанное зеленью и специями, в заведение ввалилась развеселая компания в десять человек, нет, не кочевников, артель строителей, судя по натруженным рукам, опилкам и стружке в волосах и на рабочей одежде. Они все уселись за большой стол у противоположной от Кинта стены, на который Ашьян заблаговременно уже принесла несколько парящих чугунков и корзинку с лепешками. Разбирая глиняные миски и деревянные ложки, артельщики с интересом посматривали на Кинта.
Чуть позже, когда Кинт уже окончательно разобрался с ужином, весьма вкусным, надо сказать, и откинувшись на стену, пускал табачный дым к потолку, потягивая вино, в меру кислое и хмельное, в таверну вошла группа мужчин. Артельщики сразу сбавили тон своего гомона, а Ашьян будто из-под земли возникла перед вошедшими…
– Подавать, отец? – спросила она человека, который сразу повернулся к Кинту и очень внимательно стал его рассматривать.
– Да, сегодня никаких дел обсуждать не будем, так что только ужин… как у вас?
– Вот, постоялец, – Ашьян кивнула в сторону Кинта, – и сегодня утром обоз останавливался, коней накормить… сами обозники есть не стали, только чай выпили.
– Хорошо, – ответил он.
Мужчины, их было четверо, прошли и сели за один стол с Кинтом, но с другого края. Того, с которым говорила Ашьян, Кинт сразу узнал и вспомнил ночной визит их племени на постоялый двор в степи, свидетелем и участником которого Кинту пришлось стать. Широкие скулы, прямой нос и волевой подбородок, голубые глаза и пронзительный взгляд… этот человек, как и его дети, очень сильно отличаются от своих соплеменников, то есть никаких высоких и выпуклых надбровных дуг и чуть приплюснутых носов, широких ноздрей и глубоко посаженных глаз. Кинт сделал вывод, что это какое-то высшее сословие среди кочевого племени.
– Садись ближе, – вдруг сказал Кинту мужчина с голубыми глазами, а потом, повысив голос, сказал сыну: – Даш, принеси еще вина гостю!
Кинт отказываться не стал, во-первых, невежливо, во-вторых, вино действительно вкусное, не обманула Ашьян.
– В прошлый раз мы не познакомились, – сказал мужчина с голубыми глазами.
– Да, вы порядком напугали людей на том постоялом дворе, – Кинт сел рядом.
– Но и ты тогда не испугался… Как твое имя?
– Кинт! – ответила за Кинта появившаяся с большим подносом в руках у стола Ашьян.
– Кинт Акан, – подтвердил.
– Я первый старейшина этого племени, племени восточных погонщиков, Доту Прак.
– Очень приятно, господин Доту, – кивнул Кинт.
– Интересно, – Доту задумался…
– Интересно что?
– Знаешь, что означает твое имя на древнем языке Матери Эрты?
– А есть такой язык?
– Был, он давно забыт, но мы, – Доту повел рукой, показав на своих людей, – кое-что помним.
– И что же? – поинтересовался Кинт, принимая от вернувшейся Ашьян глиняный кувшинчик с вином.
– Человек обманувший смерть, примерно так.
– А-а-а-а, – хмыкнул Кинт, – а я-то все думаю, что же оно никак не случится.
– Но от тебя пахнет ей, – Доту глубоко и шумно втянул носом воздух, чуть наклонившись к Кинту, – пахнет смертью.
