– Вот вы и в прошлый раз несли что-то про голод крови, – Кинт уже захмелел, несмотря на легкость, с которой пьется вино.
– Отец слышит голоса мертвых, – Ашьян пихнула в бок Кинта, усевшись рядом и подперев кулачком щеку, внимательно слушая.
– Раз такое дело, то может скажете, есть ли среди мертвых один человек?
– Подумай о ней, – еле заметно, но как-то неприятно улыбнулся Доту.
Кинт допил вино, закрыл глаза и подумал о Сэт, отчего-то он вдруг смог вспомнить ее лицо, что раньше не получалось… он всем сознанием впился в ее образ, который был неподвижен пару секунд, а потом стал растворяться.
– Я не вижу ее среди мертвых, но и среди живых она будто лишняя… Хочешь вернуть ее?
– Хочу.
– Тогда ищи, не оставляй надежду.
– Я искал, долго искал, изъездил весь юг, те места, где она была, но ничего.
– Наберись терпения, сил и снова ищи, ищи, если в этом будет твой покой…
Это были последние слова, что Кинт услышал, и то ли молодое вино сыграло злую шутку, то ли это проделки вождя кочевников, но Кинт сник и опустился головой на столешницу, уйдя в небытие…
Кинт проснулся на рассвете в своей комнате под многоголосое блеянье стада, что гнали через улицу пастухи в сторону холма. Проснулся и был весьма удивлен тем, что он в исподнем, одежда висит на крючках у двери, на полу у тумбочки сложено его оружие, а сапоги стоят у топчана, начищенные…
– Вообще-то за это я не платил, – пробубнил он, усевшись и прислушиваясь к своему состоянию.
Голова не болела, разве что немного сушило во рту, а в целом даже ощущался какой-то прилив сил. Умывшись, Кинт влез в штаны, намотал портянки и натянул сапоги, не забыв сразу сунуть за голенище штык, вышел в зал таверны. Даш уже возился у очага и, увидев Кинта, поинтересовался:
– Сделать завтрак?
– Да, пожалуйста.
– Минут через десять будет готово.
– Скажите, а я вчера…
– Это все вино, мы его зовем «путь погонщика»…
– Да уж, в путь я отправился как-то незаметно для себя, – хмыкнул Кинт и подумал, что надо бы проверить содержимое саквояжа и потайное отделение в нем.
– Оно на всех действует так, кто пьет его в первый раз… оно придает сил.
– Я заметил, – Кинт повернулся и пошел обратно в комнату.
– Господин Кинт! – окрикнул его Даш, – у вас на спине кровь!
– Да, я знаю, надо просто перевязаться.
– Помочь?
– Справлюсь… Занимайтесь завтраком, еще подгорит.
Вернувшись в комнату, Кинт отыскал в саквояже несессер, достал маленькое зеркало и, сняв нательную рубаху, которая действительно пропиталась кровью на уровне поясницы, попытался разглядеть, что там со швом…
– Доброе утро! Давай помогу! – все так же, как к себе домой, в комнату влетела Ашьян.
– Тебя стучаться не учили? – нахмурился Кинт.
– Давай посмотрю же! Я умею…
– Вот, держи бинт, – смирившись, сказал Кинт и достал из саквояжа бумажный пакет, что собрал ему аптекарь в Актуре, – вот этим порошком надо присыпать там, где кровит.
– Порошко-ом, – передразнила его Ашьян, после того как осмотрела вспаханную осколком спину, – сейчас приду.
Ашьян вышла, а Кинт достал стеклянный пузырек, зачерпнул содержимое крохотной ложечкой, высыпал белый порошок себе на язык и, поморщившись отвратительному вкусу, хапнул с тумбочки кувшин и запил водой.
– Вот и я! – вернулась Ашьян, с глиняным горшочком в руке, от которого сразу разошелся по всей комнате мятный запах, – снимай штаны, ложись. Этот бальзам и не такие царапины заживляет.
– От чего такая забота? – Кинт лег на топчан, решив, что даже если с него и возьмут пару лишних кестов за такие настойчивые услуги, то ничего страшного…
– Ты мне нравишься, – Ашьян начала промазывать рану от поясницы, точнее, от места пониже.
– Вот как!? – Кинт даже приподнялся на локте и повернулся.
– Не вертись!
