действительно деву притащить в его подземелья, нежности захотелось… Или не деву вовсе. Одинсон не отводил взгляда, всё смотрел на замершего брата. Наверное, он заразился чужим безумием, если собственная рука, чуть дрогнув, немного погладила через ткань. Маг неожиданно резко распахнул глаза и дёрнулся в обратную сторону, уходя от контакта, живот скрутило сильным спазмом — боль и возбуждение.
— Хватит, — хрипло выдавил Локи. — Убери…
Маг был не готов к такому выпаду. Действительно, надо было избить Тора, изодрать ему спину в кровь, до мяса. Выпотрошить. Локи дёргается сильнее, но рука Тора на заднице словно прилипла к ткани, а та, что накрыла член, снова мягко сжимает. Неужели Одинсон не чувствует, как чужая плоть подрагивает, стремится в тепло широкой ладони?
Тор вдруг неожиданно отпускает. Лафейсон, пошатываясь, разворачивается, ему бы только до постели добраться, а там он возьмёт палку с шипами и хорошо отделает Тора, чтобы ему надолго запомнился этот визит, но успевает сделать лишь пару шагов, сзади его хватают за ноги, и, потеряв равновесие, Локи падает вперёд, выставляет руки перед собой, больно ударяется коленями и ладонями об пол. Он не тратит силы на слова, он лягается, но тот, кто позади, физически сильнее, пусть и не больно-то ловкий. Тор давит силой как всегда.
Мага не смущает поза, в какой они оказались, он не тратит время на глупые самобичевания, пытается выпрямиться, ударить локтём. Нет, всё же поза немного беспокоит его. Локи чувствует, как нарастает возбуждение, и горячность братца заводит неимоверно. Но Одинсон не отвечает на болезненные тычки, дышит как разъяренный бык. Одной рукой опирается на пол, прижимаясь к спине брата, а другая быстро скользит по бедру как намагниченная, накрывает пах, сжимает.
Локи закусывает губу, он так и не удержал стон, Тор точно слышит, как он скулит. Точно скулит, жалобно, просяще, и громовержец продолжает поглаживать там, где его рукам совсем не место.
— Пусти, — хрипло выдыхает маг. — Тор, пусти!
«Сходить с ума поодиночке скучно», — в голове сына Одина вяло шевелится странная мысль.
Они многое уже пережили вместе и порознь, и это переживут как-нибудь. Тор решительно отнёсся к своим действиям, как к обычной братской поддержке. Воин скривился. Ну, какой брат станет дрочить другому? Но ведь они особенные, боги всё-таки! Простят себя за эту вольность потом. Сейчас он чувствует, что Локи это крайне необходимо, и ведь не подпустит к себе строптивая зараза кого-то другого. Кто ещё сможет с ним управиться, если не старший брат?
— Что ж ты зазевался, — Тор просто задыхается в пылу их возни. Просто от напряжения дыхание сбилось. — Давай уж как-то доиграем до конца, насладишься по полной программе.
— Ты что несёшь?! — взвился Локи, снова дергаясь в стальных объятиях молодого царя.
Тор прикусил себе язык, подцепил пуговичку на штанах Локи, затем вторую, третью. Маг зарычал или завыл, Тор толком и не понял, а потом просто упёрся в пол ладонями, и Одинсон понял — поддаётся или сдаётся совсем. Но времени тратить не стал, потянул узкие штаны вниз, бездумно, не рассуждая на счёт того, правильно это или нет, стянул ровно на столько, чтобы иметь возможность беспрепятственно прикасаться к средоточию боли и наслаждения. Тор обхватил ладонью возбуждённую плоть, нервно сглотнул. Ощущения знакомые, воин знает, как это делается, были моменты полного одиночества, когда просто хотелось снять напряжение, и Тор позволял себе забыться и кончить от ласковых движений собственной руки. Пленник задыхается от ощущений, стоит только Одинсону обхватить его член.
— Горячий, — удивлённо выдыхает Тор почти на ухо брату и снова прикусывает себе язык.
Он вовсе не собирался вслух такое говорить. Лофт задушенно выдохнул, окончательно смиряясь со своим фиаско, и толкнулся бёдрами вперёд в попытке найти удовольствие в этом бредовом визите брата, он пытается создать трение, но только досадливо шипит.
— Слишком сильно, сухо, — рыкнул Локи, скребя ногтями по полу, он снова жмурился. Рука Тора исчезла на какие-то пару секунд, громовержец сплёвывает на ладонь и снова обхватывает член брата, маг нетерпеливо облизывается, чувствуя, как стало влажно.
— Двигайся, давай, — хрипло бросил Тор и сам на себя разозлился. Что он несёт?
Локи мягко качнул бёдрами на пробу, потом снова и снова. Сначала Тор просто приемлемо сжимал плоть брата, позволяя ему самому двигаться как хочется, а сам уткнулся ему между лопаток, дышал так, словно сам загонял в горячую глубину чужого тела. Белая рубашка прилипла к спине брата, он тоже дышал часто, иногда постанывал.
А потом всё покатилось в пропасть, глубокую и тёмную. Тор уже сам скользил ладонью по члену брата, как того хотел. А он хотел, и без возражений! Собственная плоть едва не разрывала плотную ткань штанов, Тор тёрся бёдрами, толкался вперёд, шлёпая мага по ягодицам, в надежде хоть так снять напряжение.
— Сильнее! — рыкнул Локи, подходя к краю бездны, готовый сделать ещё один шаг и упасть. — Сильнее, Тор! Сожми сильнее!
Одинсон и не подумал возразить, он вообще не хотел сейчас думать. Делал то, что требовалось, как хотел Локи. Маг завыл в голос, взорвался как мыльный пузырь, окропляя спермой белую рубашку и местами пол, Тор ещё пару раз толкнулся сзади, так прижался к заднице брата, что искры из глаз посыпались.
Одинсон кончал, порыкивая Локи между лопаток, кончал в штаны как мальчишка. Едва ли он смел надеяться на то, что пленник ничего не понял.
