паренек зажимал в кулаке.
Но не убегал, а только, опустив белобрысую голову, отворачивался от тычков, которыми его награждали.
Награждающий был всего один. Причем, ростом ниже белобрысого и слабее - по крайней мере, на первый взгляд. Просто хиляк-задохлик какой-то. Но вел он себя как хозяин положения. Отвешивал белобрысому затрещины, лениво пинал ногами. А тот хоть и пытался уворачиваться, но как-то неуверенно, заторможено. Время от времени он даже, вроде, порывался уйти, покинуть, так сказать, поле боя - но все время останавливался. Боялся убегать?
Обоим участникам этой странной драки было лет по двенадцать, не больше. На белобрысом - аккуратный джинсовый костюмчик, хиляк - в грязноватой распахнутой болоньевой куртке, из-под которой выглядывал мешковатый спортивный костюм.
Андрей с Толяном остановились, с интересом наблюдая.
Смысл наблюдаемого, безусловно, был в унижении. Причем, в унижении своеобразном: хиляк демонстрировал свое превосходство, а белобрысый как бы не замечал этого превосходства, даже демонстрируя в ответ какие-то странные, жалкие остатки самоуважения. Может, потому он и не убегал - чтоб совсем стыдно не было...
Заметив внимание публики, хиляк глянул на Андрея с Толяном показательно-безразличным взглядом и продолжил свое занятие.
Он пинал паренька расслабленно, с ленцой - будто перед ним находился не живой человек, который мог дать сдачи, а тряпичная кукла, неспособная ни на что.
Впрочем, хиляку, кажется, все-таки понравилось, что появились зрители. Явно "на публику", он резко крутанулся на месте (как это делают мастера кикбоксинга в фильмах) и лягнул противника в ногу. Чуть выше обычного. И чуть ниже спины.
Лягнул не так уж и больно, наверно. Белобрысый лишь чуть-чуть покачнулся, даже не охнув. Только плечи у него поникли еще больше.
- Да дай ты ему в морду, - предложил Андрей белобрысому. - Чего ты жмешься?
Тот глянул исподлобья - но промолчал.
- Пусть попробует только! - развязно предупредил хиляк. - Я его тогда урою! Он живым до дому не дойдет!
- Это почему? - заинтересовался Толян.
- Не дойдет, отвечаю! Отметелят его так, что мама родная не узнает! Я пацанам скажу - и всех делов!
- Так ты боишься пацанов, которым он скажет? - уточнил Андрей у белобрысого. - Или все-таки его самого боишься?
Белобрысый молчал, потупившись.
- А-а, так ты, оказывается, просто боишься - и всё! - разочарованно сказал Андрей. - Значит, тебя и бить уже не надо - ты и так сломался. В тебе ничего не осталось - один только страх.
- Ну зачем ты о нем так уж?.. - озабоченно-иронично возразил Толян. - Может, он еще соберется. Может, он как даст левой! Прямо сейчас. А потом правой! Раз, раз! - кулаки Толяна нанесли несколько сокрушительных ударов теплому ночному воздуху.
- Это он, что ли, соберется? - удивился Андрей. Оценивающе оглядел белобрысого парнишку и авторитетно заявил. - Никогда! Он уже конченый человек. Какая разница - есть где-то пацаны, которые его встретят и накостыляют, или нет их? Ему уже все равно. Его теперь всю жизнь можно бить, он сдачи все равно не даст.
- А я его и не бью, - весело разъяснил хиляк, выслушав этот обмен мнениями. - Разве ж я бью? Ты скажи, - обратился он к белобрысому, - я тебя бью? - и отвесил ловкую затрещину. - Разве ж бью? - и пристукнул кулаком белобрысую голову, как бы вколачивая противника в асфальт. - Ну, говори! - и развернулся для следующего удара.
Но удара не последовало.
Белобрысый вдруг распрямился, оказавшись еще выше ростом - и кинулся на хиляка. Беспорядочно размахивая кулачками и крича:
- Бьешь! Бьешь! Ты бьешь!..
Его истеричные, хаотические удары неожиданно угодили куда надо - и в лицо, и в живот, и в грудь противнику.
Тот явно не ожидал такой прыти от своей жертвы. Растерялся, отшатнулся, оступился, упал.
Но удары доставали его и на асфальте.
Тогда он вскочил, путаясь в распахнувшейся куртке, попытался нанести ответный удар, но белобрысый, отчаянно выкрикивая свое: "Бьешь! Бьешь!" - не отставал. Сыпал удар за ударом. Локти его мелькали как крылья ветряной мельницы.
- Ах ты ж, гад! - хиляку удалось наконец вырваться.
Он отбежал на десяток метров и бешено заорал, потрясая кулаками:
- Ну, всё! Ты - труп! Готовься, завтра я тебя изувечу! Я тебя, знаешь?.. Да ты даже не знаешь, что завтра с тобой будет!..
- Знает он, знает! - успокоил хиляка Андрей, подходя к белобрысому. - Всё он знает, можешь быть уверен.
А белобрысый быстро сел на асфальт, почти рухнул - закрыл ладонями лицо и разрыдался. Горько и безутешно. Плечи его сотрясались, голова дергалась... Неприятное зрелище.
Хиляк, видя, что взрыв драчливости закончился ничем, что противник вновь деморализован и готов к последующему унижению, бодро распрямился и
