Заканчивая начатый в машине разговор, он сказал назидательно, обращаясь к мордовороту, оставшемуся в кабине:
- Свечку поставить - это богоугодное дело. Нельзя пренебрегать.
Да и пошел к церковным дверям.
И поставил бы свечку, а, может, и не одну, но Степан Федорович расплылся в улыбке и обратился к нему:
- Павел! Павлуша!..
В общем-то, Степан Федорович ничего особенного не хотел - просто обрадовался знакомому человеку, окликнул его. Но Павлуша как-то посерел вдруг лицом, услышав ласковое обращение бывшего начальника. Обернулся резко, чуть не поскользнувшись на мраморных ступеньках. В крайнем изумлении и даже ужасе уставился на счастливую, хоть и небритую харю безухого бомжа, выронил портмоне, которое доставал из кармана. Просипел:
- Вы, Степан Федорович?.. Живы?..
- Живехонек, Павло! - все так же радостно отрапортовал Степан Федорович. - Хотя со мною такое приключилось, такое!.. Я, вот, и паломнику, божьему человеку, хотел рассказать свое приключение! Ведь оно - не простое! Знак мне был! Апостольский знак! И никого другого, а самого святого Андрея!
Только опять не стал Павел слушать Степана Федоровича - ну, прямо, как тогда, на берегу, в машине. Схватил его за руку, потащил к себе в джип.
- Заводи! - крикнул бугаю за рулем.
- А свечки? - не понял тот.
- Заводи быстро! К хозяину! Скорей!
- Ты не волнуйся, Паша, - успокаивающе сказал Степан Федорович. Мягко положил ладонь на побелевшие от напряжения пальцы, ухватившие его за истрепанный рукав. - Ты не переживай. Я и хозяину расскажу про свое приключение. Обязательно расскажу! Кому, как не Алексей Валентинычу знать про апостольский наказ! Он ведь и для него - то ж!.. Он - всем нам! Точно говорю тебе, Павлуша - всем нам!
33.
- Я схватил! Я поймал его! - ворвался Паша во двор Ближней Дачи, волоча за собой не поспевающего Степана Федоровича.
- Кого? Диверсанта? - хмуро спросил Решетник, стоя в окружении четырех охранников. - Того, который у меня в кабинете взрывы устроил?
- Какие взрывы? - оторопел Павел - он еще не знал о новом происшествии. - Я Степана Федоровича поймал!
- Степку? - прищурился Решетник, разглядывая безухого бомжа. - Ты разве его не утопил?
- Как Бог свят - утопил! - истово перекрестился Павел.
Решетник смерил своего нового начальника охраны тяжелым, недовольным взглядом.
Тот растерялся, оглянулся на улыбающегося Степана Федоровича, как бы ища поддержки:
- Алексей Валентинович, да хоть его самого спросите... Ну, Степан Федорович, вы же утонули?
- Утоп, - благостно кивнул Степан Федорович. - Почти совсем уж утоп. Но явилась ко мне посланница от святого Андрея и указала путь ко спасению. И не токмо к телесному спасению, но более всего - к душевному!
Еще один охранник подбежал к Решетнику, цокая по асфальту подкованными ботинками, протянул закопченный пистолет.
- Что ты мне суешь? - брезгливо отстранился хозяин.
- Пистолет! - отрапортовал гонец.
- Вижу, что не хрен собачий.
- Так это... Этот пистолет нашли в вашем кабинете! А пистолет - его, Степана Федоровича! - охранник кивнул в сторону смиренно улыбающегося бомжа.
- Почему так думаешь? - напрягся Решетник.
- Да вот - сами поглядите! Его зарубки: вот и вот! Пистолет Степана Федоровича все знали!
- Что, Степка - твое оружие? - спросил Решетник негромко.
- Нет, дорогой Алексей Валентиныч, - ласково ответил тот. - Совсем не мое!
- А Колька говорит - твое. Как это получается?
- Его, его! - возбужденно воскликнул Павел. - Врет он все! Я тоже знаю его пистолет, это его!..
- Цыц! - коротко приказал олигарх, обрывая не в меру раскричавшегося начальника охраны. И вновь повернулся к Степану Федоровичу. - Так твой это пистолет или нет?
- Не мой! - твердо ответил Степан Федорович. - Нету у меня теперь пистолетов! И не будет больше никогда. Мне теперь оружие без надобности. Меня свыше охраняют. Самой святой охраной, какая только быть может! Вы, вот, не знаете, а мой святой, Андрей-то - он ведь сам на крест пошел! И с креста себя снимать не велел!..
- В подвал его, - приказал Решетник. - В одиночку!
- В ту? - подобострастно уточнил Паша.
