Сообщество « Салон » 15:23 13 марта 2018
Неформат
это история не Довлатова, это — аллегория творческого и морального тупика
Галина Иванкина
3
Оценить статью: 4 1
«Ветер гонит листву . Старых лампочек тусклый накал
в этих грустных краях , чей эпиграф - победа зеркал ,
при содействии луж порождает эффект изобилья» .
Иосиф Бродский «Конец прекрасной эпохи» .
Серо-коричневые тона. Слякоть. Наспех одетые, бледные дети пытаются играть во дворе. Их шарфы — криво повязаны, а шапки смотрятся по-нищенски. Точно с помойки. Снег-дождь (или дождь-снег?). Везут агитационные транспаранты — скоро праздник. Не надо быть прозорливцем, дабы понять — красный день календаря будет столь же унылым. Разве что бравурных звуков прибавится. И матросы будут печатать шаг — мимо сгорбленных интеллигентов. «— Эх , Киса , мы чужие на этом празднике жизни» , - молвил Остап. Но перед нами — вовсе не жулики в поисках бриллиантов, но - два гения словесности. Бродский и Довлатов. Поэт и прозаик. Оба, как выясняется, не нужны.
Ленинград в кинокартине «Довлатов» Алексея Германа-младшего — это в круге первом. Несмотря на сырость, мучит жажда. Наверное поэтому разнообразные персонажи — юные и пожилые, маститые и расхристанные - заливают себя спирто- содержащим пойлом. Бесконечно дымят. Беззвучно стенают. Кто-то непризнанный - порезал себе вены прямо в редакции журнала. Довлатов с Бродским - уехали. Первая мысль от просмотра — это не мой СССР, а какая-то инородная нежить. Более того, даже время в картине слабо ощущается, несмотря на точные атрибуты, вроде названий модных пластинок — их, разумеется, «толкает» фарцовщик Давид (в рассказах самого Довлатова фигурирует спекулянт по кличке Фред, однако, Давид Львович завсегда трагичнее — от Фреда тянет мятным баббл-гамом, стиляжьей беспечностью да коктейлями пряными, тогда как Давид — это надрывно. Давид — давит. Вернее, это его — Давида - задавили).
Книги Довлатова — ироническая усмешка при любых обстоятельствах. Это — умение лирического героя найти пассию, выпивку и работёнку. Поговорить, подраться, уйти в ночь, рвануть в Таллин. Умыкнуть ботинки у номенклатурного босса. Подвизаться экскурсоводом, неся безграмотно-фантазийную ересь и, не забывая пить всё, что горит и любить всё, что - женщина. В своей краткой автобиографии Сергей Донатович верен себе: «Я родился в не совсем дружной семье . Не очень хорошо учился в школе . Потом был отчислен из университета . Прослужил три года в лагерной охране . Часто писал рассказы , которые в последствии не мог опубликовать . Во многом из - за них был вынужден покинуть свою родину . В Америке я вовсе не стал богатым и преуспевающим человеком . К сожалению , мои
