существовавших.
Зависимость человека от живого целого благодаря его питанию определяет все его существование. Изменение режима — в случае, если бы это произошло, — имело бы огромные последствия… Очевидно, что вся жизнь человека, весь его социальный уклад в течение всего хода истории определяются этой необходимостью… Общественное равновесие поддерживается лишь неустанным трудом, и оно всегда неустойчиво…
В современной общественной и социальной конструкции человечество в большей степени управляется идеями, которые уже более не соответствуют реальности и выражают состояние ума и научные знания поколений, исчезнувших в прошлом» [164].
К началу XX в. Россия оставалась огромной страной, недостаточно изученной в географическом, геологическом и этнографическом плане. Большим проектом российского научного сообщества перед революцией была институционализация систематического и комплексного изучения природных ресурсов России. Важным шагом в этой работе было учреждение в 1915 г. Комиссии по изучению естественных производительных сил России (КЕПС). Она стала самым крупным подразделением Академии наук. Возглавлял ее академик В.И. Вернадский, ученым секретарем был избран А.Е. Ферсман.
Разработка и реализация этой программы началась в первые же месяцы после установления Советской власти. Особенностью этой стратегической программы было то, что назначение экспедиций далеко выходило за рамки получения конкретного знания о какой-то территории. Система экспедиций должна была на довольно значительное время накрыть всю территорию СССР мобильной сетью ячеек научной системы, обеспечить
Уже в январе 1918 г. советское правительство запросило у Академии наук «проект мобилизации науки». В ответной записке Ферсман предлагал расширить деятельность КЕПС. В апреле 1918 г. Ленин написал программный материал — «Набросок плана научно-технических работ». Его главные положения совпадали с представлениями КЕПС, и структура КЕПС была резко расширена.
В ноябре 1918 г. начала работать комиссия по исследованию Курской магнитной аномалии, ее планы рассматривались в Совете обороны под председательством Ленина. Несмотря на боевые действия в этом районе, на месте стала работать экспедиция Академии наук, за год были определены границы аномалии. Работу вели ведущие ученые (И.М. Губкин, П.П. Лазарев, А.Н. Крылов, В.А. Стеклов, Л.А. Чугаев, А.Н. Ляпунов и др.) [162, с. 28].30
До 1917 г. почти все научные учреждения России и 3/4 научных работников находились в Москве и Петрограде, и ученые двинулись в экспедиционном порядке на Урал, в Сибирь и Дальний Восток, в Среднюю Азию и Закавказье. Постепенно экспедиции превращались в стационарные научные
Хотя все эти программы выполнялись, в их научной части, по планам и под руководством старых российских ученых (в основном, бывших народников и либералов, монархистов и меньшевиков), их координация и степень взаимопонимания с политической властью были на таком уровне, какого, видимо, уже трудно будет достичь.
Отдельно отметим исследования отношения хозяйства и природы в экономической науке. Чаянов в работе «К вопросу теории некапиталистических систем хозяйства» сделал попытку построить теорию многоукладных экономических систем. Он писал: «В современной политической экономии стало обычным мыслить все экономические явления исключительно в категориях капиталистического хозяйственного уклада…
Одними только категориями капиталистического экономического строя нам в нашем экономическом мышлении не обойтись хотя бы уже по той причине, что обширная область хозяйственной жизни, а именно аграрная сфера производства в ее большей части строится не на капиталистических, а на совершенно иных, безнаемных основах семейного хозяйства, для которого характерны совершенно иные мотивы хозяйственной деятельности, а также специфическое понятие рентабельности. Известно, что для большей части крестьянских хозяйств России, Китая, Индии и большинства неевропейских и даже многих европейских государств чужды категории наемного труда и заработной платы.
Уже поверхностный теоретический анализ хозяйственной структуры убеждает нас в том, что свойственные крестьянскому хозяйству экономические феномены не всегда вмещаются в рамки классической политэкономической или смыкающейся с ней теории» [18, с. 114-115].
Эту работу он заканчивает такой мыслью: «Ныне, когда наш мир постепенно перестает быть миром лишь европейским и когда Азия и Африка с их своеобычными экономическими формациями вступают в круг нашей жизни и культуры, мы вынуждены ориентировать наши теоретические интересы на проблемы некапиталистических экономических систем» [18, с. 143].
Чаянов принял концепцию Ленина, согласно которой русская революция и новая картина мироустройства активизировали народы Азии, Африки и Латинской Америки, в хозяйстве которых сформировались разнообразные подходы гармонизировать отношения экономики и природы. Изучение этих подходов — новая сфера нескольких научных проблем. Эта область требовала иную методологию, не зависимую от политэкономии — и либеральной, и марксистской.
Чаянов писал: «Для нас такая система имела бы немалое аналитическое значение и представляла бы в отношении к теперешней теоретической экономии то же, что геометрия Лобачевского к геометрии Евклида. У Лобачевского выпадала аксиома параллельных линий, у нас — категория заработной платы» [18, с. 397].31
С начала 1918 г. Ленин, хотя он непрерывно разрешал по нескольку чрезвычайных проблем, разрабатывал тему науки и культуры как
