Ленин. Алгоритм революции и образ будущего

стратегическую. В последних 15 томах удивляет объем его текстов, посвященных науке и культуре. Поразительно, что наша официальная история этого не заметила. А ведь устремление российского научного сообщества вместе с общностью революционеров (всех флагов), особенно после Октябрьской революции, было как будто невысказанной, но главной задачей — успеть России овладеть научной картиной мира на основе нашей культуры. Более того, понять и принять смыслы и векторы русской науки всем народом.

И это удалось на целый исторический период.

Глава 14. Становление советского предприятия: трудовой коллектив

Это важный срез проекта Октябрьской революции и развития советского жизнеустройства. Он присутствовал элементом во всех больших системах — народного хозяйства, политической, социальной и геополитической систем. Направление вектора его движения и защита этого направления — важная часть работы Ленина.

Инновация этой работы — сложная система. Выделим такую структуру: синтез общинного мировоззрения крестьян и рабочих, картины мира русского коммунизма, культурной революции с массовой жаждой знания и причастности к науке — в условиях тяжелейших материальных лишений. Из этого видно, что корни этого синтеза возникли в начале XX в., до революции 1905 г., которая стала пороговым эффектом для развития этой системы.

Процесс становления новой социокультурной общности — будущих советских рабочих — стал очевидным накануне Февральской революции. Эта революция сокрушила одно из главных оснований российской цивилизации — ее государственность. Тот факт, что Временное правительство, ориентируясь на западную модель либерально-буржуазного государства, разрушало структуры традиционной государственности России, был явным и самим пришедшим к власти либералам. Судя по приверженности легальных марксистов и меньшевиков к представлениям Маркса о государстве, можно предположить, что их антипатии к государственности стали устойчивыми установками.

Маркс высказывался о государстве в таких выражениях: «Централизованная государственная машина, которая своими вездесущими и многосложными военными, бюрократическими и судебными органами опутывает (обвивает), как удав, живое гражданское общество, была впервые создана в эпоху абсолютной монархии… Этот паразитический нарост на гражданском обществе, выдающий себя за его идеального двойника… Все революции только усовершенствовали эту государственную машину, вместо того чтобы сбросить с себя этот мертвящий кошмар… Коммуна была революцией не против той или иной формы государственной власти… Она была революцией против самого государства, этого сверхъестественного выкидыша общества» [183].

В представлении основоположников марксизма, пролетарская революция лишит государство его главных смыслов, оно «отомрет». Энгельс писал: «Все социалисты согласны с тем, что политическое государство, а вместе с ним и политический авторитет исчезнут вследствие будущей социальной революции, то есть общественные функции потеряют свой политический характер и превратятся в простые административные функции, наблюдающие за социальными интересами» [184].

Эта глава в учении Маркса нанесла тяжелый ущерб русскому революционному движению — прежняя государственность была разрушена союзом либералов и меньшевиков, практически без замены. Антиэтатизм — мощное орудие для разрушения общества, народа и страны. На государство можно направить множество зарядов недовольства, даже взаимно непримиримых.

Ленин, будучи революционером, боролся с монархией и буржуазно-либеральным государством, но отвергал антиэтатизм. В одном главном докладе вскоре после Октябрьской революции подчеркнул: «Капитализм нам оставляет в наследство, особенно в отсталой стране, тьму таких привычек, где на все государственное, на все казенное смотрят, как на материал для того, чтобы злостно его попортить. Эта психология мелкобуржуазной массы чувствуется на каждом шагу. И в этой области борьба очень трудна. Только организованный пролетариат может все выдержать. Я писал: “До тех пор, пока наступит высшая фаза коммунизма, социализм требует строжайшего контроля со стороны общества и со стороны государства”. Это я писал до октябрьского переворота и на этом настаиваю теперь…

Страна гибнет оттого, что после войны в ней нет элементарных условий для нормального существования. Наши враги, идущие на нас, страшны нам только потому, что мы не сладили с учетом и контролем. Когда слышу сотни тысяч жалоб на голод, когда видишь и знаешь, что эти жалобы правильны, что у нас есть хлеб, но мы не можем его подвезти, когда мы встречаем насмешки и возражения со стороны “левых коммунистов” на такие меры, как наш железнодорожный декрет, — это пустяки» [59, с. 267],

Важным фактором в России в революционные годы были рабочие организации, тесно связанные с Советами, которые стремились укрепить государственные начала в общественной жизни в самых разных их проявлениях. Меньшевик И.Г. Церетели писал тогда об особом «государственном инстинкте» русских рабочих и их «тяге к организации». При этом организационная деятельность рабочих комитетов и Советов определенно создавала модель государственности, альтернативную той, что пыталось строить Временное правительство.

Историк Д.О. Чураков пишет: «Революция 1917 г., таким образом, носила не только социальный, но и специфический национальный характер. Но это