станциям — там их ждали товарные вагоны.
Детей, немощных стариков, лежащих в больницах, женщин в роддомах оцепляли отдельно, дав на сборы 24 часа, разрешая взять с собой не более одного пуда пожитков.
Грузили в те же пульманы, и несчастные жертвы сталинского произвола, охваченные страхом, не знали, куда их увозят. А на землях предков остались дымящиеся очаги, мычащие коровы, блеющие овцы, голодные собаки.
Только тот, кто умеет сочувствовать, сострадать, может понять, что значит набитый до отказа ледяной вагон, где нельзя оправиться, и мочевые пузыри лопаются. Кормящие матери, оцепенев от безутешного горя, прижимали к груди мёртвых младенцев. А эшелон мчал и мчал их в безвестность.
Нелегко было видеть карачаевцам, как по горным дорогам в их аулы въезжают с песнями, выставив вперёд портреты Сталина и Берии, жители приграничных грузинских селений. Они и стали хозяевами их жилья и имущества.
На захват чужого добра устремились не подлинные труженики, у которых своего барахла достаточно, а паразитирующие бездельники, лодыри, пьяницы, готовые поживиться за чужой счёт. А ведь у большинства депортированных на фронтах сражались отцы, мужья, братья, сыновья. Многие из них сложили головы, защищая Советскую Родину.
И кто может представить себе состояние тех чеченцев, ингушей, карачаевцев, балкар, крымских татар, калмыков, которые, излечив тяжёлые раны в госпиталях, опираясь на костыли, спешили к родным очагам. А у родного порога их встречали с холодным безразличием чужие люди.
Но то был второй удар судьбы, а потом, в официальных учреждениях с них срывали погоны, ордена и медали, а взамен выдавали бронь на поезда, следовавшие в том же направлении, куда увезли их отцов и матерей.
Такая же участь ждала и народы Дагестана. Как только чеченцев и ингушей изгнали с родных мест, войсковые части с танками взяли курс на Махачкалу. Войска, род которых трудно определить, появились сначала в Буйнакске, и никто на них не обращал внимания — в годы войны Дагестан, как и Чечня, Ингушетия, был концентрацией армий и войсковых тылов. Люди узнали о назначении тех войск случайно, когда они уже собрались уходить.
На постое у моих родственников жил молодой майор — суровый, замкнутый, молчаливый — отказывался от любых услуг и внимания приветливых хозяев, даже когда те предлагали поесть чего-нибудь домашнего или попить вместе чайку. Постоялец был неприступен, угрюм, и это угнетало хозяев.
И вдруг в один из дней он вбежал в дом, кинулся к престарелому хозяину, затем к старушке-хозяйке, обнимал и целовал, кружась от радости: «Всё! Всё! Слава богу! Завтра снимаемся, и выселять вас не будем!»
Старики с недоумением смотрели на постояльца, ничего не понимали, думая, что он сошёл с ума. Наконец майор успокоился, схватил со стола кусок кукурузной лепёшки и, жуя, стал объяснять:
— Понимаете, нас прислали сюда вас выселять.
— За что? Куда? — недоумевали дагестанцы.
— А за то и туда, куда выселили чеченцев, — объяснил майор и добавил: — Очень прошу, никому ни слова о том, что я сказал.
Старики долго не решались рассказать нам, самым близким им людям.
От злой воли «отца народов» спас дагестанцев секретарь обкома партии Азиз Мамедович Алиев, истинный гуманист, учёный-медик, профессор- педиатр, добрейшей души и высокой культуры человек. Он пользовался большим авторитетом в Азербайджане, его знали и в Тегеране, куда его направили в числе тех, кто в начале войны предъявлял ультиматум иранскому шаху.
Короче говоря, Азиз Мамедович, азербайджанец по национальности, пришёлся по душе дагестанцам, как и они ему. Вопрос о депортации нашего народа после чеченцев, видимо, волновал его. Конечно, знал он, что экзекуция исходит от Сталина и второго после него человека в правительстве — Берии, другом которого являлся секретарь ЦК компартии Азербайджана Мирджафар Багиров.
На него и начал воздействовать Алиев, уговаривая защитить народы Дагестана.
После его настойчивых просьб Багиров, в свою очередь, стал убеждать Берию о нецелесообразности оголять суровые горы древнего Дагестана, куда трудно будет кого-нибудь загнать.
В конце концов Багиров свёл в Москве с Берией симпатичного, располагающего к себе Алиева, и договорённость была достигнута — дагестанцев не тронули.
Истинная причина этих акций, не свойственных даже варварам, стала известна позже.
Оказывается, «папа большой» и «папа малый» решили перекроить Кавказ на свой лад. Земли, принадлежащие карачаевцам, с Тебердой, Домбаем, Архызом и другими райскими уголками, присоединить к Грузии, а прикаспийский Дагестан с нефтеносным Грозным передать Азербайджану.
