что выдумка великолепна, что этот приём даёт литератору возможность избежать фальши».
Приходится удивляться такому заключению цензора. Как же можно позволять автору исторического, а тем более биографического произведения, касающегося личности деятеля государственного масштаба, заниматься выдумкой, включать вымысел в произведение такого характера?
И ничего великолепного не может быть в высосанном из пальца сочинителя при наличии документальных данных. Именно этот приём приводил и приводит к фальши пишущих исторические и биографические произведения, при чтении которых слегка поташнивает тех, кто не ограничивался заучиванием перлов «Истории ВКП(б)».
Весьма характерным для таинственного автора исповеди является и тот факт, что он в ходе всего повествования ведёт двойную игру, изображая вождя то в ярко-белых, то в густо-чёрных тонах.
И, пожалуй, ни один из биографов Сталина не сумел раскрыть в столь образной форме его мрачный внутренний мир, враждебную порочность души с периодическими расстройствами психики и припадками, граничащими с безумием.
Кажется, этого не заметил Н. Кузьмин. Иначе не стал бы он сегодня выступать в роли сталинского адвоката, хотя где-то вынужден признаться в том, что «все мы стали свидетелями своеобразного маятника в оценке Сталина и его места в нашей и мировой истории — от гения всех времён и народов до преступника, люто ненавидящего инакомыслящих». Это в наши дни, а в дни его царствования многие из его поклонников денно и нощно трубили по всей стране о божественной святости «отца народов», но не все поддавались внушению.
Что же касается всего мира и мировой истории, мне думается, что здравомыслящим иностранцам, знавшим, что творится в нашей стране, Сталину, как и Гитлеру, определили соответствующее место в истории.
Кузьмин, говоря о том, что не собирается защищать Сталина, и призывая читателей к спокойному, объективному размышлению, сам с непонятной горячностью возносит тирана до небес, говоря о его «ошеломляющих успехах, которые вызывали восхищение всей планеты».
Может быть, жалкой кучки из населяющих одну шестую часть земного шара? А индейцам, папуасам, тасманийцам на кой чёрт он нужен? И не только они, но и многие другие народы мира о Сталине понятия не имеют.
Кузьмин неубедительно пытается уверить доверчивого читателя ещё и в том, что Сталин-де боролся не с «невинными овечками», а с чудовищным разливом троцкизма как с первым приступом сионизма, «стремившегося к захвату Республики Советов».
Только не добавил защитник вождя — «республики, захваченной сталинистами».
И что, мол, те опытные троцкисты с ног до головы были обрызганы кровью, о чём свидетельствуют трагедии Ипатьевского подвала в Екатеринбурге, алапаевской шахты, расказачивание и прочие преступные деяния.
Также утверждает, что в 1919 году не по воле Сталина, а по воле Троцкого погибли сотни тысяч людей.
Трудно поверить! Не мог самолично всё это творить Троцкий. А где же был Ленин? Ведь именно в двадцатых годах вся власть в Стране Советов была сосредоточена в руках Владимира Ильича. Все остальные, в том числе и Сталин, руки которого по локоть обагрены кровью, были лишь исполнителями воли вождя.
А что касается красного комиссара, члена Реввоенсовета некоторых фронтов Иосифа Сталина, то он, находясь в непосредственном подчинении наркома Красной армии и Военморфлота — Троцкого, прислужничал последнему.
И позднее, в партийно-политических дискуссиях при Ленине поддерживал Троцкого.
Так зачем закрывать на это глаза? Призывая к объективности, надо прежде всего быть объективным самому.
Обвиняя прессу в шараханье из стороны в сторону, якобы ведущем к разжиганию внутренней вражды, Кузьмин так же, как и тайный советник вождя Лукашов, необдуманно или преднамеренно обостряет межнациональные отношения русских с евреями.
Я уже заявляла, что не все евреи сионисты, так же как не все немцы — фашисты. Антисемитизм тоже есть форма расового шовинизма, свойственная тупым фанатикам.
Что касается сионистов, тешащих себя бреднями о мировом господстве, пусть с ними выясняют отношения коммунистические, националистические деятели других различных партий, рождённых в России перестройкой. Сегодня в нашей стране стало модным, повторяю, копаться в биографиях видных политических, общественных и научных деятелей в поисках присутствия в их крови опасных генетических наследий иудеев.
Так вот, до этих последних страниц своей полемики с тайным советником я воздерживалась, не желая касаться дошедшей до меня ещё в юные годы версии о том, что участковый жандарм, от которого забеременела мать Сталина Кето, был грузин, исповедующий иудаизм, то есть грузинский еврей.
Об этом у нас в Буйнакске, бывшей столице Дагестана, открыто говорили многие националистически настроенные старики, бывавшие в Грузии, называя Сталина, как и Троцкого, жидом — при обсуждении в узком кругу политических новостей, в особенности касающихся схваток и «скрещивания шпаг» Сталина и Троцкого в борьбе за власть.
Когда же Сталиным был издан указ, предусматривающий определённый срок тюремного заключения за оскорбление гражданского достоинства евреев
