Скромный бюджет и маленькая редакция означают, что вы не всегда занимаетесь наукой. В
Тем не менее такие азы журналистики не дают тебе зазнаться, и, хотя я научный репортер, в первую очередь я все же газетный писака, который точно так же «подсел» на срочные новости, большие истории и ощущение бумаги в руке, когда листаешь газету.
У науки есть свое место в этой проверенной временем среде, и мне нравится знать, что по крайней мере в Мэдисоне люди в кофейне за свои деньги получают стоящий продукт в качестве научных новостей в утренней газете.
8. Крупные газеты
Роберт Ли Хотц пишет о науке и технологиях для газеты
По меркам камней это был симпатичный камень — большой кусок розового кварца, сверкающий мелкими кристаллами, — но не такой, который украсил бы безымянный палец какой-нибудь старлетки.
Несмотря на это, сотрудники Американского музея естественной истории в Нью-Йорке обставили его так же шикарно, как фирма Tiffany могла бы обставить свой самый редкий бриллиант: отдельное место для экспоната, эффектное освещение и даже имя, будоражащее воображение зевак.
Этот камень был ручным топором, возраст — 350 000 лет. Обнаружившие его испанские археологи назвали его Эскалибур. Они же заявили, что это самое раннее свидетельство эпохи рассвета разума современного человека.
По мнению первооткрывателей, топор, найденный среди останков 27 древних мужчин, женщин и детей, мог быть самым древним из найденных археологами погребальных подношений. Если это действительно так, то он на 250 000 лет старше всех остальных свидетельств того, что древние люди чтили таким образом память умерших.
Как журналист я оказался в тупике.
Обнаружение такого камня давало возможность — новостной повод — для увлекательной истории. Но оно же вызывало ряд острых вопросов, с которыми я должен был разобраться, прежде чем с чистой совестью публиковать заметку о находке. Они возникают всякий раз, когда речь идет о потенциально значимом научном открытии. Это вопросы о корректности исследования, его важности для широкой аудитории и о том, могут ли независимые ученые подтвердить его ценность.
Есть и практические соображения. Сколько времени на это должен потратить журналист? Как быстро можно подготовить историю? Хватит ли в ней материала для схемы или другой иллюстрации? Можно ли получить фотографию? Сколько места на странице заслуживает открытие? Есть ли у него шансы попасть на первую полосу?
Заявление испанских археологов, конечно, было провокационным и, без сомнения, искренним. Но насколько оно надежно?
Исследование происхождения человека — область науки, определяемая скудостью свидетельств и противоречивыми гипотезами. Как сказал мне один палеоантрополог, «граница между реальностью и палеофантазией очень зыбкая».
Работая этаким «привратником», призванным отделить смысл от бессмыслицы, научный журналист может с легкостью потратить на изучение некорректного утверждения столько же времени, сколько на настоящую научную работу. В данном случае мне следовало спросить себя, есть ли у меня что- то, кроме спекулятивного энтузиазма археологов, сделавших открытие, чтобы обосновать такое экстраординарное утверждение.
Сам по себе камень не давал никаких зацепок, с помощью которых можно было бы показать его значимость. Как и у многих доисторических артефактов, его важность была вопросом контекста: обстоятельств, при которых он был найден, возраста отложений вокруг него, интерпретации находки
