вашей работы будет мало толку, если вы плохо напишете текст. Даже под давлением ежедневного дедлайна у вас есть время, как отмечает Гарет, для красивой фразы. Не перебирайте с писательским языком (если вы не пишете эссе; в эссе простительна некоторая склонность, как говорит Роб Канигел, «душить языком»), но всегда думайте над тем, как найти нужное слово, чтобы выразить свою идею. Ищите способ сказать нечто совершенно неожиданным образом, как в предложении, которое Джейми приводит в пример как отличное начало отличного повествовательного текста: «Они переживают за здоровье мертвого человека».
Джордж Джонсон резюмирует задачу хорошего автора как «объяснить странное понятными словами». Мне очень нравится такое описание нашей работы. Мне нравится и как Роб Кунциг описывает святой Грааль научной журналистики, предмет, который мы ищем на протяжении всей карьеры: то, в чем есть «история, поэзия… удивительный главный герой» — и, кстати, «немного отличной науки».
Один момент, который наши авторы прямо не проговорили, все же стоит держать в голове: когда вы решаете, как будете писать свой материал, хороший способ понять, какой стиль вам подходит лучше всего, — читать, читать, читать. Если вас привлекает повествовательный стиль, читайте не только примеры хорошего нон-фикшн, но и романы, рассказы и даже пьесы. Так вы разовьете у себя слух к особенному языку и темпу хорошего повествования. Если вы хотите размяться в написании научных эссе, погрузитесь не только в собрания «лучших эссе», о которых говорит Роб Канигел, но и в эссе вообще: в журнале
В самом своем разнообразии и чистой красоте главы третьей части служат примером того, насколько разной может быть научная журналистика. В этой части, возможно, ярче, чем в других частях книги, вы увидите, что значит иметь «стиль и голос», о которых вы прочитали в первой части. Лучшие научные авторы — блестящие собеседники, которые привносят в свою работу свою личность и талант. Это мы и увидим в следующих шести главах: увлекательные разговоры (односторонние по своей форме, но в любом случае не стесняйтесь отвечать) с одними из самых успешных научных журналистов в стране, которые личным примером покажут вам, как научились работать так хорошо.
17. Оперативная журналистика
Гарет Кук, научный журналист в
Едва войдя в редакцию, я сразу понял: что-то не так. В отделе городских новостей толпились редакторы и о чем-то переговаривались. В офисе работали телевизоры. Люди выглядели не просто напряженными — они казались по-настоящему встревоженными. Пока я шел к своему столу, я увидел изображение горящего здания. Это был Всемирный торговый центр. Я стоял и смотрел, как рухнула вторая башня. В голове у меня была та же мысль, что и у многих других: как это могло произойти? Но я еще и газетчик и сразу понял, что необходим научный материал: почему рухнули башни? Через шесть-семь часов у меня должна была быть статья, отвечающая на этот вопрос.
Перевести историю с замысловатого научного жаргона на человеческий язык и так-то нелегко. Дедлайн делает это еще более сложным делом — на ум приходят слова вроде «увлекательно» и «пугающе». У научного репортера столь срочные новости появляются нечасто. Когда я несколько лет назад перешел в научную журналистику, одной из больших неожиданностей для меня стало то, что многие новости в ежедневных газетах на самом деле пишутся не оперативно. Я поражался, как кому-то удается всего за день разобраться в какой-нибудь сложной научной статье о происхождении человека или о сверхновых, добраться до всех важных людей и написать ясную и элегантную статью. Разумеется, многие крупные журналы работают по системе эмбарго на распространение информации, когда журналисты заранее получают статьи и могут подготовить материал, который не будет опубликован, пока научный
