контролерами. Нам все еще приходится писать о медицинских новостях, но для каждого нового результата мы должны обеспечить необходимый социальный, политический и научный контекст. Сегодня корректное освещение медицинской темы требует больше, чем просто понимания молекулярной биологии, основ разработки клинических испытаний или описания относительного и абсолютного рисков. Корректная работа требует понимания роли, которую отрасль играет в продвижении медицинской науки. Она побуждает нас сомневаться в предположениях, что такое болезнь.
Например, наберите в поисковой системе LexisNexis термины «С-реактивный белок» и «заболевания сердца» и найдете десятки историй о том, что С-реактивный белок (СРБ) — новейший и лучший предиктор болезней сердца. Но вы с трудом найдете во всей этой писанине вопросы, лучше ли СРБ, чем наши нынешние предикторы болезней сердца, например уровень холестерина в сыворотке крови или стресс-тесты. Вы увидите еще меньше заметок, авторы которых задаются вопросом, помогают ли тесты на СРБ избежать сердечных приступов или же они просто приводят к тому, что все больше и больше пациентов начинает принимать статины, снижающие уровень холестерина.
Чтобы написать глубокую, аналитическую и скептическую заметку о таком открытии, как СРБ, нужно несколько вещей:
1. Вы должны понимать его научную основу. Что такое С-реактивный белок и как он может быть связан с заболеваниями сердца? Прочтите по крайней мере аннотацию и выводы исследования.
2. Вы должны кое-что знать о предыстории исследования. Почему кто-то решил, что СРБ вообще нужно изучать? За этим нужно будет пойти к ученым.
3. Нужно найти по крайней мере один источник, готовый скептически взглянуть на исследование и рассказать, как еще можно интерпретировать результаты, полученные его авторами.
4. Вы должны задаться вопросом, кому выгодно освещение результатов этого исследования. Для начала неплохо выяснить, кто его финансировал. Были ли это Национальные институты здоровья, которые обычно финансируют исследования, направленные на фундаментальное понимание заболевания? Или же работу оплатила фармацевтическая компания, которая, возможно, хочет использовать ее результаты для продвижения теста на СРБ?
Из этих четырех заданий последнее, наверное, покажется медицинским журналистам самым странным. Более половины всех клинических исследований в США финансируется не федеральным правительством, а фармацевтической или биотехнологической отраслями. В последние два десятилетия доля частного финансирования науки стабильно возрастала, а вместе с ней усиливался и контроль бизнеса над тем, какие исследования проводятся, какие из них публикуются и, как следствие, что вы рассказываете своим читателям. Например, многие журналисты не знают, что фармацевтическая отрасль постоянно скрывает данные, которые могут отрицательно сказаться на объеме продаж. Маркетинговые отделы фармкомпаний часто помогают разрабатывать исследования. И хотя нам неприятно думать, что на ученых можно повлиять с помощью денег, многочисленные исследования показывают, что те из них, кто работает за отраслевые деньги, существенно чаще находят у продукта своего спонсора выгоды, чем те, кто получает финансирование от государства или от независимых источников.
Вот что имеет значение для медицинских журналистов: фармацевтические компании и в меньшей степени биотехнологическая отрасль регулярно используют свои финансовые отношения с учеными, т. е. с людьми, на которых полагается общество по части непредвзятой информации, чтобы искажать медицинскую науку. Слишком часто фармацевтические компании видят в ученых-медиках потенциальных пиарщиков своих продуктов, а в медицинских журналах — всего лишь инструмент маркетинга. Доктор Ричард Хортон, редактор престижного британского медицинского журнала
Это означает, что вы должны знать, на чей хлеб мажете масло, когда сообщаете о результатах нового исследования. Многие научные на вид исследования на самом деле оказываются тем, что доктор Бернард Кэрролл, почетный профессор Университета Дьюка, называет «эксперимерканты» (experimercials). Такой гибрид эксперимента и рекламы работает не во благо науки, а для увеличения рынка сбыта уже одобренного к выпуску препарата. Многие «эксперимерканты» дают статистически значимые результаты, но при этом не дают никакой ценной информации. Скажем, в недавнем исследовании нескольких сотен пожилых пациентов с депрессией половина получала антидепрессант «Золофт», а другая половина — плацебо. Исследование показало, что настроение в группе пациентов, принимавших «Золофт», в среднем чуть-чуть улучшилось по сравнению с группой плацебо, и эта разница была статистически значима. Но, если бы вы прочитали мелкий шрифт в этой статье, то узнали, что сами пациенты в среднем не чувствовали себя лучше.
В наши дни в журналах, особенно для специалистов, полно таких «эксперимеркантов». Можно ли винить в этом фармацевтические компании? Опубликованные результаты таких исследований дают производителям лекарств возможность ссылаться на них в своих маркетинговых материалах. Если о таком «эксперимерканте» некритически сообщается в СМИ, компания получает бесплатную рекламу для конечного потребителя.
Теперь, когда мы знаем некоторые правила работы с медицинской литературой и подстерегающие на этом пути ловушки, давайте посмотрим, как замечательно пресса осветила одно новое исследование, но не смогла поставить его в нужный контекст. Об этой работе объявили на конференции в марте 2004 г., и передовицы о ней вышли везде — от городской газеты Нового Орлеана до
