сердечного приступа и снизить риск смерти, согласно исследованию, которое, по мнению многих экспертов, скорее всего, коренным образом изменит стратегию лечения от главной причины смертности в нашей стране».
Читатели сразу понимают, что это большая новость. Газета написала, что при исследовании (клиническом испытании высоких доз двух статинов — Lipitor и Prevachol) выяснилось, что у пациентов на более высоких дозах статина, у которых, следовательно, были ультранизкие уровни холестерина, риск сердечного приступа и смерти был на 16 % ниже, чем у пациентов с нормальным холестерином на обычных дозах статинов. Затем в материале цитировался доктор Кристофер Кэннон, кардиолог бостонской больницы Brigham and Women's Hospital, который руководил исследованием: «Это говорит о том, что снижать холестерин очень важно не только у пациентов с высоким риском, но и у всех».
Вот она, отличная идея материала: сверхнизкий уровень холестерина с помощью высоких доз статинов — вероятно, хороший выход для всех пациентов с риском заболеваний сердца.
Но на самом деле в исследовании говорится не это — вот где многие журналисты в погоне за хорошими новостями ввели своих читателей в заблуждение. Исследователи изучали конкретную группу пациентов — людей, у которых уже были серьезные болезни сердца. Исследование коснулось только самых больных пациентов, и среди них не было ни одной женщины.
Это означает, что более высокие дозы статинов, возможно, снижают риск сердечного приступа только у мужчин (а среди последних — только у тех, кто уже серьезно болен). В исследовании нет никакой информации, принесут ли лекарства какую бы то ни было пользу тем, кто пока не так тяжело болен.
Второе: в большинстве материалов читателям не давали никакого реального объяснения, что такое 16 %-ное снижение риска. Если вернуться к исходной статье, можно увидеть, что риск сердечного приступа в группе на стандартной дозе статинов составлял 26 %, а в группе с более высокой дозой — 22 %. Так что абсолютное изменение риска — всего четыре процентных пункта.
Почему так много медицинских журналистов не разъяснили читателям ограниченности этого исследования? Потому что журналистика так устроена, что мы превозносим хорошие новости. Ни редакторам, ни читателям не нужен текст, в котором, по сути, говорится «Незначительный результат, никого спасти не удалось» (я позаимствовала эту мысль у моего коллеги — Джо Пальки с NPR). Это означает, что все стороны — как ученые, так и журналисты — хотят сделать акцент на положительных результатах или, во всяком случае, на результатах впечатляющих. 16 %-ное снижение относительного риска звучит куда лучше, чем 4 %-ное снижение абсолютного. (Вспомнить, что означают эти термины, поможет глава 3 о статистике.)
Еще одна причина, почему СМИ неверно написали об исследовании: результаты в том виде, в каком они подавались, подтверждают то, что нам вроде как уже известно. Зачем искать источник, который будет критиковать исследование, когда совершенно очевидно, что если лекарства могут помочь самым тяжелобольным пациентам, то тем, у кого болезнь не такая тяжелая, они, вероятно, помогут еще больше?
Так что же делать медицинскому журналисту? Представьте себе, что солидный журнал только что опубликовал исследование, о котором вы должны написать для своего издания. С большой вероятностью это исследование финансировала фармацевтическая компания, и у большинства топовых исследователей, к которым вы обратились бы за интервью, могут быть конфликты интересов, которые искажают их мнения, что делает их неподходящими источниками. Но вам нужно работать быстро, потому что редактор требует скорее сдать материал.
Ваша первая остановка — Кокрейновское сотрудничество, международная некоммерческая организация медиков, ученых и специалистов по статистике, которая оценивает свидетельства эффективности и безопасности многих процедур, тестов и лекарств. Кокрейновское сотрудничество — лучший источник объективной, научно обоснованной информации о текущем положении любых дел в медицинской практике — от препаратов от болезни Альцгеймера до хирургических операций на колене. Вы совершенно точно сталкивались с кокрейновскими обзорами, даже если не знали, что перед вами именно они. К примеру, несколько лет назад вышло громкое датское исследование об эффективности маммографии. Это как раз было кокрейновское исследование — его можно найти на www.cochrane.org. Подпишитесь на кокрейновскую библиотеку, если у вас еще нет доступа к ней.
После того как вы поискали информацию в кокрейновской библиотеке, обратитесь к пациентской организации за информацией о контексте нового исследования. Трудно найти болезнь, для которой не существует пациентской организации, но вы должны знать, что не все такие организации одинаково полезны. Сегодня нельзя быть уверенным, что перед тобой настоящая группа пациентов, которая заботится об интересах людей, а не искусственная лоббистская организация, созданная фармацевтической отраслью для продвижения каких-то лекарств. Например, группу Freedom From Fear в 2001 г. основали компания GlaxoSmithKline, производитель антидепрессанта «Паксил», и PR-компания Cohn & Wolfe для продвижения этого препарата в лечении генерализованного тревожного расстройства. Репортеры по всей стране получали пресс-релизы от этой организации и разговаривали с пациентами, которых она представляла, когда GlaxoSmithKline запустила свою маркетинговую кампанию. В сухом остатке компания расширила рынок для лекарства с потенциально серьезными побочными эффектами за счет людей, которым оно, может быть, не нужно.
Если вы хотите избежать таких искусственных организаций, обратитесь сначала в Center for Medical Consumers (www.medicalconsumers.org). За строгим антилекарственным взглядом на любые психиатрические препараты обращайтесь в Alliance for Human Research Protection (www.researchprotection.org). Если они сами еще не изучили тему вашего исследования, они подскажут, куда обратиться.
Теперь, когда у вас есть некоторое представление, что могут сказать критики исследования, можно звонить ведущему автору и брать у него
